Врата чудовищ. Дара Богинска

прононс ключника. Он говорил мрачные вещи, которые малефика уже слышала из уст наставника: какая-то дрянь на востоке, странные знамения… Тогда она не обратила на это внимание, слишком злилась неизвестно на что, но сейчас почувствовала, как в животе холодеет.

      – Думаешь, будет война?

      Он пожал плечами.

      – Не знаю. Но что-то будет. Я чувствую это.

      – Странно. Я ничего не чувствую, – имея в виду свои способности, попыталась успокоить ключника девушка, но он только бросил на неё колючий взгляд, не веря мягкости в её скрипучем голосе.

      – Будет хорошо, если я ошибаюсь, Ищейка. Мне бы очень этого хотелось.

      Они какое-то время тихо стояли, после чего парень молча развернулся и побрел прочь.

      Чонса была бы не Чонсой, если бы не крикнула ему в спину:

      – А поцелуй на ночь?

      В ответ он вскинул руку, показывая ей средний палец.

      Лучше бы она не засыпала. Нужно было бродить в саду и теплицах, перетирая в руках благоухающие травы, а не пробираться обратно в келью, укрываться мешковиной и устраивать руку под головой.

      Сон… Какой странный и страшный сон! Она была Дебби. Бежала, падала и боялась. Волочила за маленькую ручку свою сестру, спасала её от ужасной участи. Бежала так быстро, что зимний воздух резал её грудь пригоршней проглоченных иголок. Споткнулась, подняла голову и увидела перед собой истекающую голодной пеной пасть белой волчицы. Рядом с ней крутился старый вожак стаи, это он загнал свою добычу и ему предстояло сделать победный прыжок, но волчица поймала его в полете, впилась в свалявшуюся шерсть на горле, рванула в сторону. Животный визг был так похож на человеческий, что Дебби попятилась, упала в мокрый снег и поползла назад. Бежать! Ей нужно бежать, но она не могла двинуться с места.

      Волчица запела, и это было самым прекрасным, что мог породить наш мир. В вое звучало обещание перемен, волчьего закона, силы, способной сокрушить миры до основания, обещание построить на руинах новое будущее, прекрасное будущее, и оно так близко, стоит только протянуть руку.

      И Дебби делает это. Щелчок острых зубов перемалывает кости и разрезает небо пополам – вой превращается в земельный гул, сокрушающий основы всех миров. Многозубая бездна за спиной волчицы смеется шакальими голосами, вскидывает острые морды и лакает кровавый дождь.

      Дебби проснулась с воплем, и только холодная рука на лице вернула ей память о Чонсе.

      – Дурной сон? – спросил Феликс, перебирая пальцами по её татуированному лбу.

      Нет. Ей не было страшно. Всё её существо сотрясалось в благоговении, и щеки оказались влажными от слез счастья.

      – Я пришел сюда сказать, что девочка справилась.

      Чонса тут же вскинула голову, села и резко провела руками по лицу, стирая следы сна.

      – Справилась? Что это значит?

      Феликс потеснил её ноги, садясь на кровать. Она заметила, что его длинное одеяние мокрое до пояса, и испытала странное чувство между волнением за его здоровье и страхом перед произошедшим. Её девочку пытались утопить в той белой купели, где пахнет мелом и ракушечником,