Орлиная гора. Инна Живетьева

Дегу к берегу, мимо зарослей кипрея к песчаной отмели. Выше по течению сидел, уныло опустив плечи, маленький рыбак. Ивовая удочка без толку полоскала лесу из конского волоса. Рыбак почесал изжаленные комарами ноги и хмуро глянул на приехавших. Княжич узнал сына трактирщика и понял его печаль: давно пора вернуться в деревню и помогать отцу. Но сидеть на берегу намного приятнее, а наказание так и так неминуемо.

      Солнце дробилось на воде, слепило глаза. Затянувшееся молчание заставляло ежиться, точно под рубаху натолкали крапиву. Разговор не складывался. С той самой минуты, когда Марк отвернулся от князя и Темка увидел в глазах гостя сдержанное приветствие – не больше.

      – Искупаемся? – предложил Темка.

      Марк помедлил, прежде чем ответить.

      – Тут? – в голосе сквозило высокомерное удивление.

      Плеснула обида за любимое место:

      – А чем тебе не нравится?

      Крох-младший посмотрел, как река обмывает илистый берег островка, взбивая легкую муть, и скривился:

      – Вот уж достойно княжича – в грязи барахтаться.

      Темка сжал губы, тронул бока Деги коленями, направляя кобылку дальше, к заливным лугам, где пасли лучших лошадей Торнов.

      – Ты стал… не такой.

      Марк не удивился:

      – Повзрослел. Не все же детскими игрушками забавляться. Видишь ли, если хочешь чего-то добиться, то нужно быть сильным, жестким. Ты, наверное, этого еще не понимаешь.

      Ехали неторопливо. Гость с умеренным любопытством поглядывал по сторонам, казалось, его совсем не тяготит молчание.

      От берега свернули в сторону, поднялись на склон. Шум воды сменился азартными мальчишескими криками: на плоском глинистом холме подпаски играли в «осаду». Рыжий Колька опять выигрывал. Его «замок», сооруженный из веточек и кусков коры, разросся вширь и вверх. Вечно простуженный Михась зря сопел, примериваясь к «главной башне», – все равно не сможет развалить. Вот Темке никогда не удавалось выстроить такое сооружение. А Колькины «замки» часто простаивали до вечера, вызывая зависть и почтение.

      Княжичей заметили, поздоровались вразнобой. Темка остановил коня. Марк глянул с недоумением, но все же пристроился в полушаге. Михась засопел громче, поплевал на плоский камушек-биту. Громко хмыкнул ему под руку Колька. Бросок! Хитро положенные перекрытия срикошетили, отводя «снаряд» в сторону. Рыжий горделиво повел плечами, спросил:

      – Княжич Артемий, не желаете бросить?

      Темка фыркнул: нашел дурака!

      – Ну уж нет! Опять под щелбаны лоб подставлять!

      – Ты играешь с ними? – в голосе Марка плавали холодные льдинки недоумения.

      Подпаски примолкли, встали. Уже как положено, склонили головы перед княжичами.

      – Да, – Темка постарался ответить сдержанно.

      Губы Кроха презрительно скривились:

      – Разве это достойно княжича серебряного рода?

      – А ты у себя дома, что –