Колотое стекло под ногами. Валерий Пушной

что видели, как он целился в вашего хозяина. А дежурному полиции вы по телефону сообщили, что вашего хозяина убили. Почему?

      Замешкавшись на мгновение под строгим неулыбчивым взглядом оперативника, девушка быстро взяла себя в руки:

      – Может быть, я так и сказала, – согласилась тут же. – Я просто была сильно перепугана. Но больше я ничего не знаю.

      – Так. Допустим, – вымолвил он. – А кто может подтвердить, что вы заглядывали в кабинет?

      Обернувшись на открытую дверь, за проемом которой в приемной маячили охранники, слушая разговор в кабинете, девушка растерянно выговорила:

      – Они могли бы, но они как раз в тот момент выходили покурить в коридор, и я заглянула в кабинет Даршина, когда была в приемной одна.

      Махнув рукой охранникам, Акламин пригласил их войти:

      – Что вы скажете на это? – спросил, когда те затоптались рядом с девушкой. – И сколько времени вы курили в коридоре?

      Поежившись от пытливого взгляда оперативника, охранники виновато замялись, недовольно косясь на девушку.

      – Говорите, как было! – потребовал Аристарх.

      – Чего мнетесь? – повысил голос Корозов, нахмурился, заметив нерешительное поведение охранников – Выкладывайте все!

      Покраснев, один из них сбивчиво проговорил:

      – В приемной мы были втроем. Мы-то ничего, а она стала морды нам корчить, заигрывать, в общем. Девка-то смачная. Кто не клюнет на такую? Всякий клюнет. Пялилась так, что того гляди начнет вешаться на шею. Вот мы и пошли от нее за дверь, чтоб отвязалась. Перекурить, значит. Так и торчали в коридоре, пока полиция не нагрянула. У меня лично под лопаткой екнуло. Подумал, что-то случилось. Оказалось, как в воду смотрел. Ну вот. А дальше все известно.

      По щеке Глеба заходила нервная морщина. Злило то, что его охрана постоянно совершает ошибки. Но особенно раздражала ложь девушки. Возмущение так и перло из него. И он с усилием сдерживал себя, чтобы не сорваться. У Акламина поведение девушки также вызывало вопросы, ответы на которые получить сейчас не удавалось. Для этого ее следовало раскрутить один на один. И Аристарх попросил всех кроме нее выйти из кабинета. Девушка заметно напряглась. Корозов вышел с неохотой. Между тем хорошо сознавал, что именно так изначально должен был поступить Аристарх, чтобы применить свои методы дознания к каждому свидетелю и получить нужную информацию. Вопросы от Акламина секретарь сразу приняла в штыки. Долго и упорно твердила то, что было написано в ее объяснении. Аристарх сбивал ее с темпа, обращая внимание на расхождения в некоторых ответах. Ей приходилось выворачиваться, но делала она это неумело, создавала тупики. В глазах плавало беспокойство. Она стала все чаще обдумывать ответы, прежде чем произнести их. Однако каждый новый вопрос все больше волновал ее и заводил в тупик. Вопросы об окнах встревожили особенно. Он спрашивал:

      – Как часто вы стираете пыль в кабинете?

      – Каждый день, – отвечала она.

      – Тогда почему один подоконник чист, а на других следы пыли? Почему под чистым окном