Легенды Амастриды. Надежда Синельникова

смеялась…

      Когда я с победой вернулся домой,

      Стяги веяли на ветру

      И глаза искали ее…

      Мой король пировал во дворце

      Со своей молодой женой,

      И улыбка ее была все такой же…

      Отдала она сердце назад,

      Но нет радости мне в пиру

      И в кровавом угаре боя…

      Все она стоит предо мною…

      Певец стал безбожно фальшивить, и на него зашикали со всех торон. В другом углу харчевни кто-то лихо отплясывал с полногрудой служанкой, а остальные, выбивая ритм кружками, громко вопили другую песню:

      Хотела леди Лисса

      Раненым помочь.

      Тут говорит ей сотник:

      «Терпеть уже не вмочь!»

      «О, благородный рыцарь!

      Помочь бы чем-нибудь!»

      «Изволь, – сказал вояка,

      И покажи мне грудь».

      Засомневалась леди,

      Но как откажешь тут!

      И в темный переулок

      Они уже идут…

      Дальше текст стал еще фривольнее, и Рэн смутилась. Теперь вся эта прогулка казалась глупой детской выходкой, она встала и пошла к двери, Брайс бросился следом. В этот момент коротышка в засаленном камзоле взобрался на стол и заорал:

      – Всем вина за мой счет! Давайте, друзья, погуляем перед смертью как следует! Пусть хейлям не достанется ни одной девственницы севера!

      Одобрительный гогот был ему ответом, он слез со стола и проковылял к бочонкам с вином. Локтем он неосторожно задел Рэн и бросил на нее долгий взгляд.

      – Будь трижды прокляты хейли, эти мерзкие выродки Черного бога, и их приспешники! – он грязно выругался и сплюнул. Рэн опрометью бросилась к выходу и упала бы в снег, если бы Брайс не успел перехватить ее. Рэн трясло, по щекам градом бежали слезы.

      – Что с тобой? – Брайс пытался заглянуть ей в глаза, но Рэн отворачивалась.

      – Он сказал это мне! – захлебываясь слезами, выговорила наконец она. – Я хейль!

      И слова полились потоком, она рассказывала про возвращение Крэйна, про ночь пожара, про свое постепенное превращение… Брайс, ошеломленный ее словами, лишь крепче прижимал к себе девушку, давая ей выплакаться. Потом он бережно закутал ее в плащ и усадил на стену перед собой, взял в руки ее лицо.

      – Послушай меня… В россказнях, которыми пичкают в таких тавернах, нет и половины правды… Хейли не чудовища, они тоже люди, только другие… Среди них есть и хорошие, и плохие…

      – Откуда тебе это знать?

      – Я знаю, Рэн! Я сам знаю в Тимбаре и Ситче хейлей, которые по благородству не уступят твоим северянам.

      Смутно, пробуждающимся женским чутьем Рэн поняла, что он говорит о женщине, о женщинах… Неприятное чувство кольнуло в сердце. Но она отогнала его.

      – Значит, для тебя я не отродье Черного бога, не мерзость, недостойная ходить по земле?

      – Ты – человек, не свыкшийся со своим существом… ты научишься жить