Восток. Запад. Цивилизация. Карина Демина

Мамашки другая история? Она-то не говорила, конечно, только думаю, что мало от моей отличная. Мы все там дерьмо.

      – Это надо остановить!

      – А сумеешь?! – Кэти вновь стала собой, взрослой. И даже шрамы на щеке появились один за другим. – Кто ты? Маленькая глупая девочка, которой однажды повезло спастись. Что ты можешь сделать? Или другие не пытались? До тебя? Был один, захаживал. Не ко мне, нет. Светлый такой мальчишечка, даром что за душой ни гроша. Уговаривал Фаньку бежать. Клялся, что женится, что увезет на Запад… и что? Она почти уже согласилась, когда его с пробитой головой нашли. Или вот жрец, из новых, взялся проповедовать… Такой, что прям слушаешь – и душа болеть начинает. Тоже скоренько помер. Самоубился. А для жреца – великий грех. Нет, девонька, тебе повезло. И береги свое везение. Не лезь в это дерьмо.

      – А мне можно? – послышалось сзади.

      – Тебе? Откудова мне знать, чего тебе можно, а чего нет? У тебя крылья, да выдержит ли их небо? У тебя перья, но сохранят ли от пуль?

      – Я сохраню, – сказала Эва.

      И усомнилась.

      Получится ли у нее? Что она может? Ничего. Но Кэти приняла этот ответ:

      – Хорошо. Знаю я и вправду немного. Но что знаю, скажу.

      – Как ты умерла?

      – Быстро. И… это хорошо. Это мне повезло.

      Сомнительное везение.

      – Да что ты понимаешь, девочка. Будь у них время, то и на меня нашелся бы охотник. Или вон алтарь.

      – Какой?

      – Там, внизу. В подвалах. Я туда прежде не спускалась. Только Мамашка. Не одна. Приводили девку или пару… как-то раз четверых, которые уже все. Ну, стало быть, одна вовсе от дурмана разум утратила. Еще одна приболела так, что смысла лечить не было. И двое бежать пытались. Их поймали, ну и поучили. Верно, не первый их побег, если так. Сперва-то вразумить пытаются, а тут не вышло. Она их напоила сонным отваром – и уже потом вниз. А поднялась сама. Одна, стало быть. И так всякий раз. Еще, как поднималась, после к себе шла и пила. Много пила. До одурения. Тогда вовсе дверь закрывала, чтобы никто не видел. А как трезвела, то в банк отправлялась. Деньги относила. Денег у ней тоже изрядно. И вот мне сперва любопытно было, как же так… людей-то в доме не появлялось, в подвал она одна ходила, так откуда деньги?

      – Но ты не полезла.

      – Нет. Вовремя сообразила, что не след. Ну а там, после аукциона, мне и велено было спускаться. Мол, дом заприметили не те люди. Надо уходить. В другое место.

      – В какое?

      – Мне сказали, что есть куда. В новый дом. На окраине. Там порядок навести надо… Мы шли, спускались. И помню, что к нам еще девка прибегла, из этих, которые наверху были. Что-то сказала, а что… потом в шею кольнуло, и все.

      Она развела руками.

      – Имен не знаю.

      – Аукцион. Его ведь кто-то организовывал. Прием. Цветы эти.

      – Цветы я заказала.

      – А остальное? Закуски. Посуда. Обслуга. Эти… ряженые.

      – Ряженые и есть. Хорошо сказал. – Кэти кивнула. – Они уж тут сами. Мамашка еще записочку послала, когда собираться. А там уже и явились. Всегда являлись. Такие вот… серые людишки.

      – В серой одежде? –