Молитва козодоя. Софья Бекас

Читать онлайн.
Название Молитва козодоя
Автор произведения Софья Бекас
Жанр
Серия
Издательство
Год выпуска 2023
isbn



Скачать книгу

е заметите, а вот он Вас, поверьте, не пропустит. И помолится за Вас, обязательно помолится, будьте уверены.

      Он пришёл к козодою до рассвета, когда звёзды, пусть уже тусклые и слабые, ещё были видны на небе. Он и сам не знал, чего он хотел, но козодой молился в зарослях маквиса под его окнами чуть ли не каждую ночь, и его монотонная песня, навевавшая безотчётную тоску, мешала ему уснуть. Ночь была тихая, тёмная и холодная – тихая, конечно, если не учитывать однообразную молитву козодоя.

      Когда гравий зашуршал под его ногами, козодой тут же смолк и притаился где-то между частыми стеблями низкорослого кустарника, прижавшись всем телом к земле, и, если бы он не молился здесь в самые поздние часы каждый вечер, никто, даже собака с самым острым нюхом, не догадался бы, что козодой сидит здесь, в маквисе, под самым его носом. Но он знал, что козодой там, а потому уверенно остановился прямо напротив кустов и осторожно опустился на одно колено.

      – Друг мой, – сказал он, обращаясь к маквису. – Молитва – дело святое, благородное и полезное, но ты не мог бы молиться в другое время? Сейчас уже поздно, все хотят спать, и я в том числе. Скоро встанет солнце, так помолись, когда его лучи осветят твои перья, или вечером, когда оно попрощается с тобой на закате. А сейчас я был бы не прочь вздремнуть часок-другой.

      Козодой пугливо втянул голову и слабо сверкнул в темноте большими масляными глазами.

      – Хорошо, – сказал он наконец. – Я помолюсь за твой крепкий сон.

      – Нет, ты не понял, – он покачал головой из стороны в сторону и усмехнулся. – Я не могу уснуть из-за твоей молитвы, которая, да простят меня боги мира сего, раздражает в столь поздний час. Молись в другом месте, не знаю… В лесу или на берегу моря.

      – Хорошо, – снова сказал козодой. – Завтра ночью ты не услышишь меня, но не ропщи, если когда-нибудь я вдруг снова окажусь в маквисе под твоими окнами, ведь не ты один просишь спокойный сон, – козодой усмехнулся каким-то своим мыслям, а потом добавил: – Без моей назойливой песни.

      – А о чём ты всё время молишься, если не секрет? – с любопытством спросил он, полностью опустившись на землю и сложив ноги по-турецки. Козодой задумался, и на мгновение луна блеснула в его больших, тёмных, как будто масляных, глазах.

      – Да много за что есть помолиться, – ответил козодой. – За что и за кого.

      – Ну например?

      Козодой опять задумался.

      – Приходило ко мне двенадцать учеников одного учителя. Одиннадцать попросило помолиться за учителя, двенадцатый – за себя. Три раза он приходил ко мне… А он грешником был, и бремя на его плечах лежало тяжёлое: мне такое поднять к небу было трудно. Первый раз я за него помолился, второй помолился, третий не стал.

      – Что же он сделал?

      – Да много чего, – пожал плечами козодой, чуть придвигаясь вперёд. В высокой траве по соседству заскрипела цикада, и он невольно усмехнулся, ведь её песня была так похожа на молитву козодоя. – Я помню, как он пришёл ко мне… Было страшно…

      – Почему?

      – А кому не страшно, когда к тебе приходит убийца?

***

      Ночь была на редкость тёмная и мрачная: ни луны, ни звёзд – никакого света, только огни деревни мигали внизу, под утёсом, на морском берегу. Холодный, зимний, влажный ветер, смешанный с дождём и морскими брызгами, бился и плевался в необъяснимой ярости, расшатывал старенькие беленькие домики и набрасывался на крутой берег.

      Козодой, по своему обыкновению, приютился в зарослях маквиса на окраине леса. В прошлую грозу молния попала в сосну, и теперь её одинокое тело покоилось среди своих бывших собратьев, постепенно сливаясь с землёй, а острый пень, как надломленная спичка, торчал посреди леса, невольно привлекая к себе внимание. Козодой и расположился здесь: на окраине бора, в сухой колючей поросли маквиса, между остроконечным пнём и упавшим стволом сосны. Прошлой ночью его прогнали с насиженного места, и это поваленное дерево должно было стать его приютом на ближайшие несколько дней, а то и недель – если, конечно, повезёт.

      Козодой уже было начал молиться, даже успел поблагодарить Бога за очередной прожитый день – а если быть точным, прожитую ночь, – как вдруг позади него под чьими-то тяжёлыми шагами затрещали ветки. Козодой мгновенно смолк и прижался всем телом к земле: он знал, что его не видно, и, не будь у него привычки молиться, никто и никогда не нашёл бы его, но человек, вышедший откуда-то из самой глубины леса, замерев на секунду и внимательно осмотрев кусты, пошёл к упавшей сосне, прямо туда, где сидел козодой.

      – Я знаю, что ты там. Я тебя слышал, – сказал грубовато человек и опустился на поваленное дерево рядом с козодоем. – Можешь не прятаться.

      Человек замолчал и остановился задумчивым взглядом на морской глади, простирающейся тёмным полотном вплоть до самого горизонта. Козодой ничего ему не ответил, только внимательно осмотрел его худую, сутулую фигуру, мрачный взгляд, серьёзное, сосредоточенное лицо, чуть выдвинутую в злобе челюсть, скрюченные в напряжении пальцы… Козодой, за много лет привыкший к ночному мраку, уловил страшный лихорадочный блеск в глазах человека, отчего он невольно