Цветы, пробившие асфальт. Путешествие в Советскую Хиппляндию. Юлиане Фюрст

было никакого чувства собственничества. Они стремились раздвинуть всевозможные границы – духовные, физические, сексуальные и интеллектуальные. Где-то начиная с 1968 года, после непродолжительного увлечения стилем дендизма, пара открыла у себя дома своего рода салон для хиппи, рок-музыкантов, религиозных диссидентов и разных других личностей, которых они считали достойными своего внимания. Постоянные поиски чего-то нового привели их к принятию хипповских идей, это было логическим шагом на пути к более увлекательной и подлинной альтернативе привилегированной советской жизни, в которой они оба выросли (отец Светы был старым большевиком, куратором Центрального музея В. И. Ленина на Красной площади, а мать – влиятельным аппаратчиком в Министерстве пищевой промышленности; отец Саши работал на высоких номенклатурных должностях). Новая мода, просочившаяся через железный занавес в виде конвертов для музыкальных пластинок, журналов и кадров из фильмов, прекрасно соответствовала Светиному чувству стиля и Сашиной страсти к рок-музыке. Нет никаких сомнений в том, что в их общительности присутствовала определенная элитарность. Их презрительное отношение ко всему обычному было столь же сильным, как и их неприязнь ко всему социалистическому. Их квартира отражала их радикальное стремление отличаться от других. Максим Харэль-Фейнберг вспоминал: «И вдруг я оказался в квартире, где не было мебели – на полу лежали одеяла. На стене висела красная фотолампа, на которой зелеными буквами было написано по-английски слово „fuck“. Иногда она вспыхивала, а потом снова гасла»114. По словам Харэля, Саша дотошно проверял людей, оказавшихся здесь впервые, выясняя всю их подноготную, прежде чем распахнуть перед ними двери в своей «салон»115. Отвращение Светы и Саши к советскому режиму и их увлечение наркотиками вскоре привели их к знакомству с широким кругом московского андеграунда, включая криминальных авторитетов. Один из адептов пары, Костя Манго, описывал, как он удивился, когда узнал, что несколько криминальных авторитетов не только были частыми гостями в квартире на проспекте Мира, но и взяли зарождающуюся хипповскую коммуну под свое покровительство116. Саша и Света прекрасно знали о несоответствии кредо американских хиппи и своей ситуации, собирая воедино убеждения, которые приспосабливали западную риторику к советским условиям. В результате получился эклектичный набор из свободной любви, своего рода пацифизма, конспирологических теорий, спиритуализма и яростного индивидуализма. Все это замешивалось на их личном и особенном чувстве беззаботного существования, которое ощущали посетители их салона, где каждую ночь собиралось от тридцати до сорока человек117.

      Ил. 7. Света Маркова и Саша Пеннанен, примерно 1967 год. Из архива А. Полева (Музей Венде, Лос-Анджелес)

      Как и Света Маркова, Света Барабаш по прозвищу Офелия прожила недостаточно долго для того, чтобы самой рассказать о

114

Интервью с Харэль-Фейнбергом.

115

Там же. Пеннанен фактически подтвердил, что такая практика существовала. Снобизм по отношению к недостаточно «крутым» в его риторике очевиден (интервью с А. Пеннаненом).

116

Воспоминания Константина Оськина, участника хиппи-группы «Волосы» в 1970‐х / Интервью Сергея Колокольцева с Константином Оськиным. 2014. 28 июня. URL: https://youtu.be/6lDDkHLHqPk.

117

Интервью с Пеннаненом; Kaufmann J. Moskau wirft seine Hippies raus // Münchner Merkur. 1975. Juli 26.