Дорога сильных. На пороге мира. Анна Попова

от них, чуть ли не левитация – мастера умели многое. Рейнар говорил все это недоверчивым ребятам, а после махнул рукой и устроил демонстрацию. Ухмылочки с лиц мигом слетели! Линда и сама ощутила, как заполняет грудь бешеный восторг, а губы растягиваются в глуповатой улыбке. Она словно очутилась на съемках фильма, только здесь все было всерьез и гораздо круче.

      – Вот и купил он нас, – сказал тогда Виктор, и девушка не могла с ним не согласиться.

      Тэн ее завораживал, и умениями своими, и характером, и брутальной внешностью. Да, положа руку на сердце, и на большинство его воинов посмотреть было приятно. Она всегда восхищалась людьми, хорошо владеющими своим телом, и не упускала возможности чему-то у них научиться.

      Витька перехватывал порой ее жадные взгляды и ухмылялся, она фыркала.

      Так и жили.

      Тренироваться приходилось много и тяжело. Она поблажек не просила, но чуяла, что в парных боях ее стараются беречь. Во всяком случае, так делали Виктор, Ваня, Ивар да и сам тэн. И все равно с рук, ног, боков не сходили синяки: старые не успевали отцвести, а уже появлялись новые.

      Каждое утро тело гудело, и казалось, что встать нет никаких сил. Она ложилась ровно, пытаясь сосредоточиться и расслабиться одновременно, пробегала мысленным взором по телу и… ничего не происходило. Девушка злилась, и это не способствовало успеху. Лишь раз она ощутила нечто похожее на то, что описывал их гьярвен – тэн Рейнар. Зрение будто отключилось, и на первое место вышло осознание тела, да столь яркое, что она испугалась и упустила состояние. И больше оно не вернулось.

      Гьярра не давалась никак.

      А Линда жаждала ее, как никто другой. Она видела в этих воинских забавах и реальную возможность развития: все же гьярраваров ценили как особую касту воинов – и любовь, возведенную в искусство. А она питала слабость ко всему, связанному с движением: к спорту, танцам, единоборствам…

      Конечно, Джерр не был землей обетованной – об этом им не раз напоминал грен Лусар сразу же после рассказов о шикарных перспективах для магов, – но сейчас здесь было почти спокойно.

      С Империей царил хрупкий, но все же мир. Хоть и не любили там гьярраваров, а тут – торийцев, но крупных сражений давно не случалось, и страны были в официальном нейтралитете. Стычки бывали, на границах вечно что-то делили, но чаще джеррцы страдали не от жителей Эйлатейи, а от северных «рыжих братьев» – джерриятцев.

      Джерр, формально единый, делился на Джер-риот и Джер-рият, и полный покой в северных землях был редким гостем. От налетов джерриятцев, яростных и непримиримых, стонал весь запад: от Хороира, Холодного острова, колыбели северного народа, до городов на окраинах пустыни Сса, что располагалась далеко на юге.

      И все же нынешний дзар, как и его отец, держал Джерр крепко, не выпуская из мозолистых ладоней ни на миг. Здесь дышалось легче, чем в Империи. Тут привечали магов, не стремясь заклеймить каждого обладателя дара. Тут было больше свободы для женщин, пусть и находящихся на вторых ролях, но все