Вспомни меня. Любовь Александровна Хилинская

водой в красное лицо, запершись в ванной, смотрела на свое отражение в зеркале, кусала губу, не представляя, как она сможет провести ночь с этим красавчиком на одном диване. За что ей такое мучение? Неужели она… Будет ли у них секс? Внутри нее разлилось какое-то томление, и девушка с удивлением поняла, что совершенно не против, если будет. Сегодня Григорий открылся ей совсем с другой стороны, но готова ли она к такому? Ведь они коллеги!

      Наскоро приняв душ, натянув несвежее белье и футболку, она неслышно вышла из ванной и остановилась на пороге погруженной во мрак комнаты.

      – Ну чего застыла, иди сюда, – хрипловато позвал ее Гриша, приподнимая покрывало.

      10

      Нерешительно переступив с ноги на ногу, Катя помялась на пороге, но потом подошла к дивану, уселась на него со вздохом, затем легла, стараясь, чтобы между нею и Григорием оставалось хоть какое-то расстояние.

      – Спокойной ночи, – пробормотал сонным голосом Плотников, поворачиваясь спиной.

      – Спокойной, – отозвалась девушка, подминая под себя пахнувшую чужим дезодорантом подушку.

      За много лет она привыкла спать одна, и сейчас никак не могла успокоиться, слыша размеренное дыхание за спиной. С чего вообще ей пришла в голову мысль, что между ними может быть секс? Это она изголодалась по мужскому вниманию, а доктор-то явно не скучал все это время, и с кем-то встречался. Не бобылем же он жил! Да и не в его она вкусе! Странно, но если еще полчаса назад глаза буквально слипались от желания спать, то сейчас никак не удавалось погрузиться в дремотное состояние.

      Катя лежала в темноте, глядя сквозь не зашторенное окно на мрачное небо, тускло освещенное фонарями, на тени голых деревьев, размышляя о том, как завтра они приедут в свой город, как она встретится с дочкой, и сама не заметила, как погрузилась в сон, буквально провалившись в него, чтобы вздрогнуть от резкого звонка чужого будильника.

      – Нихрена не выспался! – пробубнил над ее головой хрипловатый мужской голос, выхватывая из уютной неги и возвращая в реальность. – Встаем, Катерина, пора в дорогу!

      Откинув одеяло, Катя спустила ноги на пол, поежилась от утренней прохлады, потерла лицо ладонью, попыталась прочесать спутавшиеся за ночь длинные волосы, каскадом рассыпанные по спине и плечам, а затем замерла, ощутив, как их коснулась чужая рука.

      – Красота какая! – выдохнул Гриша. – Ты все время с буколькой своей ходишь, а у тебя такое богатство на голове!

      Он словно ребенок, дорвавшийся до игрушки, перебирал волны золотисто-русых волос, струящихся между пальцами, пока не встретился взглядом с настороженными серо-зелеными глазами.

      – Извини! – пробормотал тут же, поднимаясь. – У тебя свой цвет волос? У дочки-то твоей темные.

      – Свой, – Катя натянула на голые ноги покрывало и принялась ловко заплетать косу. – У Мариши от отца цвет.

      Без расчески и лака она не сможет закрутить волосы в тугую прическу, поэтому придется словно деревенской Марфушеньке с косой ехать, которая оказалась