Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII. Стефан Кларк

Тело бывшего императора при полном параде покоилось в небольшой Chapelle de Saint Jérôme[41], пока для него строился огромный мавзолей[42]. Гроб был накрыт лиловой императорской мантией, расшитой золотыми пчелами (эмблемой Бонапарта). Когда Виктория вошла в полумрак холодной часовни вместе с Наполеоном III и старыми солдатами, ее переполнило чувство торжественности момента, о чем она позже написала в своем дневнике: «Я стояла рука об руку с Наполеоном III, его племянником, перед гробом заклятого врага Англии, – я, внучка короля, который ненавидел его больше всех на свете, решительнее всех выступал против него; и вот его родной племянник, который носит его имя, оказывается моим ближайшим и любимым союзником!.. Как это странно и замечательно в одно и то же время, и кажется, что, отдавая дань уважения покойному врагу, мы тем самым устраняем последние остатки вражды и соперничества, а новый союз между двумя великими и могущественными странами скреплен самими небесами!»

      Виктория, должно быть, догадывалась, что такая декларация одобренной свыше дружбы между Англией и Францией не встретит понимания у британских политиков, несмотря на временный англо-французский союз в Крымской войне, но решила увековечить столь знаковый момент в истории. Повернувшись к Берти, наследнику своего трона и этой новой дружбы, она приказала ему преклонить колено перед Бонапартом. Юный принц, одетый в костюм шотландского горца, включая и спорран[43] (или «волосатый мешок», как назвал его Андре Кастело в своем отчете об этом визите), повиновался, и в этот миг небо расколола ослепительная молния, и от раскатов грома сотряслись стены часовни. Некоторые ветераны расценили это как знамение свыше и залились слезами.

      А для молодого Берти это, вероятно, было лишним подтверждением того, что он оказался в самой гуще событий. И действительно, это была церемония, которая официально оформила его связь с Францией длиною в жизнь. Канонадой грома как будто дух самого Наполеона Бонапарта говорил мальчику: «Bienvenue chez nous»[44].

      А еще через день, 25 августа, Берти снова позировал художнику. Картина Жозефа Луи Ипполита Белланже «Королевский визит к Наполеону III: встреча императорской охоты в Шато де ла Мюетт в Сен-Жерменском лесу 25 августа 1855 года»[45] изображает светское собрание с участием семей французского императора и британской королевы. И как же все это не похоже на ту охоту, которую до сих пор только и знал Берти, с долгими и утомительными пешими переходами по унылым шотландским угодьям.

      В картине Белланже стаю гончих, построенных в боевом порядке, сдерживают охотники в зеленых мундирах, расшитых золотом, и красных рейтузах, в то время как вездесущие толпы разодетых зевак пытаются прорваться сквозь кордоны конных гвардейцев, чтобы увидеть важных персон.

      Королевская и императорская семьи стоят на лужайке перед шато – Альберт и Наполеон в явно не деревенских сюртуках и цилиндрах, а Виктория в ярко-розовом платье на удивление элегантна. На самом деле она выглядит точно так же, как и французские

41

Часовня Святого Жерома (<фр.). – Примеч. пер.

42

Строительство гробницы было начато в 1842 году и завершено только в 1861 году.

43

Меховая сумка (укрепляется ремешками на поясе спереди; входит в костюм шотландского горца). – Примеч. пер.

44

Добро пожаловать к нам (<фр.}. —Примеч. пер.

45

В названии картины допущена некоторая неточность: Шато де ла Мюетт (Chateau de la Muette) находится на краю Булонского, а не Сен-Жерменского леса. Замок впоследствии был снесен, и на его месте отстроен современный особняк, где ныне размещается парижская штаб-квартира Организации экономического сотрудничества и развития.