Мари из Шварцберга. Иван Иванов

раюсь на патрулирование и знаю, что надписи на стенах по ночам оставляет тот, кто оставляет за собой синий дым. И всё это почему-то тревожит только меня. Остальные видят это, но никого словно ничего не волнует. Иногда кажется, что безумие совсем близко.

      Меня зовут Мари, моя работа – охотиться за новостями. Днями, сидя за столом, набирая на печатной машинке очередную статью, мне хочется отправиться на поиск посланий на стенах – за цитатами известных стихов.

      В очередной раз повернув за угол, я предполагала увидеть пару строчек, но их там не было, а впереди оказался чёрный узкий переулок. Сделав два шага вперёд, я поскользнулась и упала на спину и потеряла сознание.

      Когда я открыла глаза, то оказалось, что меня тащит нечто чёрное. Попытки вырваться оказались тщетными – ноги словно ошпарили кипятком и ударили током по телу. Силы снова оставили меня.

      Очнувшись в старинном склепе, я села в круге света начерченном на полу. Он сиял и источал еле заметные частицы. Неподалёку стоял незнакомец в светло-сером плаще, а из особых примет – засаленные длинные волосы и неопрятная борода. Но больше всего меня удивили его светящиеся руки.

      Он наблюдал, как я медленно осознаю происходящее. Мне хотелось что-то сказать, но в голове не осталось мыслей.

      – Вы крайне неосмотрительны, – сказал он.

      – Я? Ай, как болят ноги, как же печёт! А что это за светлые обручи на них? – на мои щиколотки словно нанесли какую-то светящуюся мазь.

      – Это моя сила, всё заживёт, вы столкнулись с тёмной стороной города.

      – Что за сторона?

      – Я постараюсь объяснить.

      И он рассказал мне то, о чём, возможно, пожалел бы любой нормальный человек, но признаки моего персонального безумия научили меня ничему не удивляться.

      – Очень давно, когда автомобилей и таксофонов не было, а смерть ходила повсюду, в нашем городе жгли ведьм. По мере необходимости, конечно. Она вряд ли была, но костры полыхали.

      И направили сюда одного инквизитора, абсолютного садиста. Все протоколы и допросы он вёл исправно. Но казнил, обходя закон, сжигая заживо тех, кого должны умертвить заранее.

      Одну девушку обвинили в ведьмовстве. Дочь мельника и так воспринималась частично безбожницей. Серьёзных обвинений не нашлось, но её сожгли заживо. И на костре она истошно кричала, что не смогут спокойно спать те, кто сделал это.

      Несчастная вряд ли хотела, чтобы вышло именно так, но с тех пор всё чаще люди видели кошмары во сне и пропадали на улицах ночью. Даже город переименовали в Шварцберг не из-за доброй славы.

      Я поняла, что история окончена и спросила:

      – А как раньше он назывался?

      – Блауберген.

      – Да, горы у нас и правда не чёрные.

      – Вот именно.

      – Хорошая легенда, только при чём тут вы?

      – Всё сказанное – правда, а у вас слишком много вопросов.

      – Простите, но у кого угодно они могут возникнуть в подобной ситуации.

      – Вы хорошо изучили меня, зачем ещё какие-то объяснения?

      – Потому что суть в словах, надо рассказывать, чтобы понимали другие.

      – Мне кажется, что вы просто утоляете любопытство.

      – Я пытаюсь не думать о боли. И вы явно хотите мне всё рассказать.

      Он опустил голову, похоже, что ему стало совестно, что он подверг меня такой опасности и незнакомцу пришлось согласиться:

      – Ладно, вы правы, мне действительно надо всё рассказать.

      Семь лет назад. я трудился в университете на биологическом факультете и изучал светлячков, что иронично.

      Я работал преимущественно ночью. Исследование обязывало. Меня раздражали яркие уличные фонари прямо под окнами, они тогда здорово меня бесили, но никто не знал, кто их установил.

      Однажды вечером ко мне в лабораторию пришла женщина одетая, как бездомная, но на самом деле очень красивая и ухоженная. Она носила толстые чёрные перчатки. Загадочно улыбаясь, незнакомка подошла ко мне.

      Она приложила палец к моим губам, осмотрела меня и сказала: «Ты достоин». После чего резко сняла перчатку с правой руки и дотронулась до моей щеки. Пальцы её светились, а после начали сверкать глаза. В них мне виделась какая-то невероятная болезненная усталость. Женщина распалась на тысячу огоньков и исчез, и осталась только записка.

      В ней говорилось, что эта женщина в начале века изучала электричество. А потом пришёл мужчина, отдал ей Свет и исчез. Во время чтения руки мои стали также светиться, как у неё.

      Бремя досталось мне. Ещё была карта кладбища и указание склепа, который она облюбовала. Здесь нашёл последний приют её предок, а наследников не осталось, поэтому посетителей ждать не стоило. Предшественница зажигала погасшие фонари, а мне предстояло найти свой путь. Ещё тут хранились её записи, где есть и мои пометки.

      Я всегда любил поэзию, поэтому решил, что буду писать строки стихов любимых поэтов на стенах. С работы пришлось уйти, а квартиры у меня