Сто один день. Дмитрий Захаров

тонкую струйку дыма.

      – Ты уничтожила мой завтрак! – пробормотал мужчина – а возможно и обед…

      – В хате полно еды, малыш!

      – А он…

      – Он ушел. И баночку пива для меня.

      Оскар поспешил в комнату, взял кусок копченой свинины, пару банок пива и пачку сигарет.

      – Вот! – он выложил добычу на стол, – Я вообще-то не привык брать чужое…

      – Ну да! – усмехнулась девушка. – А как тебя зовут? – незнакомка без стеснения разглядывала его, как редкое насекомое.

      Оскар представился.

      – Как драматурга и педераста!

      – Ты на собаку похож…

      Она встала, приблизилась вплотную, острые груди коснулись шеи.

      – Ну точно – собака! И пахнет от тебя как от пса, и глаза разноцветные!

      – Я только что из душа!

      – Люди часто бывают схожи с животными, не замечал? А пахнет от тебя… – она помахала ладонью перед лицом, – Качественный перегар!

      Хлопнула входная дверь, по босым ступням скользнул холодный воздух, незнакомка равнодушно курила.

      – Собака… – задумчиво повторила она, – не пойму, какой породы?

      – На овчарку? – Оскар прислушивался к звукам, доносящимся из коридора, и был действительно похож на трусливого сторожевого пса. – Немецкая овчарка!

      – Нет!

      Голос у нее был мягкий, грудной, при разговоре она чуть сглатывала окончания. – Не думаю…

      – Тогда на добермана! – он оскалил зубы, и вытаращил разноцветные глаза.

      – Чушь полная! – смеялась незнакомка. Она взлохматила шерсть на его голове. От прикосновения женских пальцев пересохло в горле.

      – Ну тогда хотя бы на ризеншнауцера!

      – Ни в коем случае! – хохотала девушка. – Я такой породы не знаю. Подумаю и обязательно сообщу. Нельзя оставлять тебя беспородным… – она повернулась и быстро ушла в комнату. В дверном проеме показалась лохматая собачья голова. Пес радостно скалил желтые клыки, с розового языка на пол стекала слюна. Так собаки потеют, а пот и слезы у животных имеют одинаковую биохимическую основу. Пес смотрел на человека и плакал.

      Вонь сгорающей сковороды наполнила кухню. Оскар бросил ее в мойку, ударила струя шипящей воды. Есть расхотелось. В комнате он плеснул водки на дно стакана, зажевал куском мяса. Прокрался к соседям. На столе стройными рядами красовались бутылки, но отчего это оставило его равнодушным. Он втягивал тяжелый утренний воздух непроветренной комнаты. Запахов было множество – резкий мужской одеколон, с примесью пота, тяжелый перегарно дымный угар после вечеринки, пахло сексом. И чем то другим, едва различимым.

      Неожиданно возникло гнетущее ощущение, что в комнате кто то есть помимо него. Воздух стал плотнее, чужое дыхание коснулось виска. Оскар выкрикнул в пустоту.

      – Кто здесь!?

      В большом овальном зеркале отразилось бледное лицо.

      – Привет… –