Непрошеные советы Веры Вонг. Джесси К. Сутанто

прямо у него под ногами нарисован контур человеческого тела.

      Хозяйка магазина уже стоит за стойкой и перехватывает его взгляд.

      – О, это мертвый человек. Полагаю, ты здесь по этой причине?

      Рики не в силах отвести взгляд от контура. Выглядит по-настоящему жутко, одна рука вытянута над головой. «Astaga[10]», думает Рики. Он знал, что Маршалл умер – собственно, поэтому Рики и здесь, – но видеть, в какой позе тот умирал…

      – Хороший контур, правда? – спрашивает женщина с нескрываемой гордостью.

      Рики наконец отрывает взгляд от пола и видит, что женщина улыбается с ликованием.

      – Эм… да?

      – Я это сама нарисовала, – она ставит чайник на плиту, и ее буквально распирает от гордости.

      – Что? Разве не полиция этим занимается?

      Женщина фыркает.

      – Ха! Полиция. Какой от них толк? Приезжают, делают пару фото, забирают тело и уезжают. А сняли они отпечатки пальцев?

      На пару секунд повисает молчание, и Рики понимает, что от него ждут ответа.

      – О! Сняли они отпечатки пальцев?

      – Нет! – громко восклицает женщина и стукает морщинистым кулаком по столешнице, так что Рики подскакивает.

      Он не знает, что сказать, но чувствует, что будет правильнее разделить ее негодование.

      – Почему?

      Очевидно, этого от него и ждали, поскольку хозяйка вскидывает указательный палец и обличительно тычет в потолок.

      – Вот именно! Почему? Я спрашиваю их, почему вы не снимаете отпечатки пальцев? Возьмите мои отпечатки! Возьмите отпечатки со всего магазина! Делайте свою работу. И знаешь, что они ответили?

      На этот раз Рики готов.

      – И что же?

      Она заговорщически понижает голос:

      – Они говорят: «Мэм, мы делаем свою работу. Пожалуйста, не стойте на пути. И перестаньте предлагать нам свой чай». – Она откидывается назад и фыркает, после чего берет заварочный чайник и насыпает горсть чайных листьев. – Я заваривать им свой лучший улун, но никто даже не попробовал его. Никто!

      Такое пренебрежение явно оскорбило ее чувства, поэтому Рики считает своим долгом сочувственно покивать.

      – Ну, одна милая офицер все-таки попробовала. Она сказала, что он приятный. Я говорю: «Это лучший улун, Гаошань, очень дорогой, знаешь ли». Она отвечает, это лучший чай, какой она пробовала. Ха, конечно, он лучший! Я пойти заваривать ей другой улун, потому что она определенно ценитель чая, но другой офицер сказал, чтобы я перестала поить всех чаем. Можешь себе представить? Так грубо! – Она переводит дух и негромко ахает. – Ах, кстати, я говорю про грубость, а сама очень грубая, не правда ли? Я Вера. Вера Вонг. Владелица этого заведения, – Вера произносит это столь величественно, как будто она королева Британии и показывает ему Букингемский дворец.

      – Эм, очень мило, – отвечает Рики. – Я Рики. Рики Герванто.

      – И почему ты слоняешься перед моим магазином, Рики Герванто?

      – Эм…

      А

10

Боже мой (индонез.).