Русские женщины. Николай Некрасов

знает почему,

      Что небо звездное – песком

      Посыпанный листок,

      А месяц – красным сургучом

      Оттиснутый кружок…

      Пропали горы; началась

      Равнина без конца.

      Еще мертвей! Не встретит глаз

      Живого деревца.

      «А вот и тундра!» – говорит

      Ямщик, бурят степной.

      Княгиня пристально глядит

      И думает с тоской:

      Сюда-то жадный человек

      За золотом идет!

      Оно лежит по руслам рек,

      Оно на дне болот.

      Трудна добыча на реке,

      Болота страшны в зной,

      Но хуже, хуже в руднике,

      Глубоко под землей!..

      Там гробовая тишина,

      Там безрассветный мрак…

      Зачем, проклятая страна,

      Нашел тебя Ермак?..

      Чредой спустилась ночи мгла,

      Опять взошла луна.

      Княгиня долго не спала,

      Тяжелых дум полна…

      Уснула… Башня снится ей…

      Она вверху стоит;

      Знакомый город перед ней

      Волнуется, шумит;

      К обширной площади бегут

      Несметные толпы:

      Чиновный люд, торговый люд,

      Разносчики, попы;

      Пестреют шляпки, бархат, шелк,

      Тулупы, армяки…

      Стоял уж там какой-то полк,

      Пришли еще полки,

      Побольше тысячи солдат

      Сошлось. Они «ура!» кричат,

      Они чего-то ждут…

      Народ галдел, народ зевал,

      Едва ли сотый понимал,

      Что делается тут…

      Зато посмеивался в ус,

      Лукаво щуря взор,

      Знакомый с бурями француз,

      Столичный куафер…

      Приспели новые полки:

      «Сдавайтесь!» – тем кричат.

      Ответ им – пули и штыки,

      Сдаваться не хотят.

      Какой-то бравый генерал,

      Влетев в каре, грозиться стал —

      С коня снесли его.

      Другой приблизился к рядам:

      «Прощенье царь дарует вам!» —

      Убили и того.

      Явился сам митрополит

      С хоругвями, с крестом:

      «Покайтесь, братия! – гласит, —

      Падите пред царем!»

      Солдаты слушали, крестясь,

      Но дружен был ответ:

      – Уйди, старик! молись за нас!

      Тебе здесь дела нет… —

      Тогда-то пушки навели,

      Сам царь скомандовал: «Па-ли!..»

      Картечь свистит, ядро ревет,

      Рядами валится народ.

      «…О милый! Жив ли ты?»

      Княгиня, память потеряв,

      Вперед рванулась и стремглав

      Упала с высоты!

      Пред нею длинный и сырой

      Подземный коридор,

      У каждой двери часовой,

      Все двери на запор.

      Прибою волн подобный плеск

      Снаружи слышен ей;

      Внутри – бряцанье, ружей блеск

      При свете фонарей;

      Да отдаленный шум шагов

      И долгий гул от них,

      Да перекрестный бой часов,

      Да крики часовых…

      С ключами старый и седой,

      Усатый инвалид —

      «Иди, печальница, за мной! —

      Ей тихо говорит.