43 и 13. Александр Кузнецов

сь к нему.

      – Мужчина, вы забыли. Мужчина.

      И только после толчка в его левый бок, мужчина остановился и обернулся. В шаге от него стояла девочка подросток. На ней была брендовая, но замызганная одежда. Немытый волос был собран на затылке в высокий хвост. На лбу и левом виске имелся след от токсичного дыма жжёной резины. В руках она держала барсетку.

      И вроде бы ничего необычного в этом существе не было, но лицо. Внешне это было красивое лицо – идеально соблюдены пропорция и симметрия. Конечно, Москву красотой не удивить, но помимо красоты в лице этой юной особы проглядывался ум, достоинство, а главное, в нём имелось будущее. Будущее, в котором многие будут её знать и интересоваться ею.

      Не отводя глаз от мужчины, девушка, протягивая ему барсетку, сурово повторила:

      – Вы забыли.

      Вернув вещь хозяину, девушка стала пятится, продолжая неотрывно, но уже вопросительно смотреть на мужчину, глазеющего ей в лицо также пристально. Будто ответив на свой вопрос, девушка изменилась в лице, где удивление преобразилось в презрение. Напротив, мужчина, всё более проникался симпатией к неопрятной и в тоже время осанистой с благородными чертами лица юной леди.

      – Благодарю за барсетку. Может составишь компанию?

      Мужчина указал поворотом головы на витрину кафе. Юная леди нахмурилась:

      – С чего это?

      – Как с чего? Ты можно сказать только что спасла меня. Правда. Даже не представляешь, что там в барсетке. В конце концов не на улице же говорить.

      – О чём?

      – А я объясню. Я должник мне и угощать, идём.

      Угощение обоих и единственных посетителей кафе состояло из горячего шоколада и ванильного мороженного. Девушка пила словно верблюд после долгого перехода, а ела, словно хомяк перед зимней спячкой. Поэтому после десерта последовали блины с говяжьей печенью и рисом, расстегай с сёмгой и большая кружка латте.

      Не смотреть, на это столовое побоище, мужчина ещё мог себя заставить, но не думать было не возможным: «Как, всё это кушанье влезает в маленькое стройное тело? Мне же достаточно выпить стакан воды, чтобы поправится».

      Второю порцию латте девушка лишь коснулась губами, затем подняла кружку на уровне глаз и прищурилась. Взятая ею зубочистка, через несколько секунд переделала стандартное сердечко из карамели, на поверхности кофе, в авторскую розу.

      Закончив произведение, девушка облизала зубочистку и не вынимая её изо рта неразборчиво проговорила:

      – Шпашибо.

      – Торопишься?

      – А, что? Вы так ничего и не сказали.

      – Знаешь кто я?

      – Нет.

      – Говорят: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Прогуляемся до одного места. Тут не далеко. Слышала про Крутицкое подворье?

      Девушка недовольно хмыкнула:

      – Конечно.

      В храме подворья, мужчина предметно разговаривал с бригадиром артели строителей, работающих во всём комплексе. Изредка, «спасённый» девушкой мужчина поглядывал на неё, будто проверяя тут ли она.

      Меж тем, девушка лишь по началу была рядом, но, как только мужчины стали меж собой говорить о делах углубляясь в детали, она оставила эту не интересную пару и стала ходить по залу храма, рассматривая расписанные библейскими сценами его стены и свод. А также то, как рабочие, сидящие на лесах, выполняют работу. Это настолько увлекло её, что она даже вздрогнула, услышав возле себя знакомый голос мужчины с проседью.

      – Что скажешь?

      – Вы архитектор?

      – Скорее реставратор. Красиво здесь, правда? И красота внутренняя не уступает красоте внешней. Люди могут и дома молится, но они ходят в храм, получая среди прочего и эстетическое умиротворение. Я заметил, тебе небезразлично то, что здесь происходит. Ты могла бы овладеть этими премудростями. Рисовать умеешь?

      Девушка отстранилась от мужчины и недоверчиво оглядела его.

      – Понравилась, что ли?

      – Очень.

      – Да? А после моей реставрации, себе оставите или на продажу выставите?

      – Хм, я не продаю то, что реставрирую, а храмы даже себе не оставляю. Что до тебя, тут недалеко, при Новоспасском монастыре, имеется обитель. В ней, и живут, и трудятся. Посещение свободное. Довольно хорошо развита мастерская живописи.

      – А разве монахи не должны постоянно молится?

      – Они и молятся. Ты, сама, религией не интересуешься?