Победи мой страх. Ольга Янышева

привычной темноте.

      Потянул едва ощутимый сквозняк по ногам, а до слуха, который помогал замещать организму отсутствующие способности к зрению, донёсся тяжёлый мужской выдох.

      «Опять… Припёрся и таращиться на меня! Делать, что ли, больше нечего!?»

      – Я знаю, что ты здесь, Зверев. – Ещё один мужской вздох был воспринят с раздражением. – Проваливай. Ещё ночь не наступила. Даже такому загнанному скоту, как ты, позорно стоять в полдень без дела.

      Дмитрий ничего не сказал на оскорбление, хотя я прекрасно знаю, что подобное обращение к бизнесмену Всея Питера карается строго и весьма изощрённо… естественно им же самим. Но мне не страшно. Этот палач в своё время меня четвертовал на полную катушку. Больше рубать нечего.

      «Я прямо-таки поцелованная «везением»… особенно, если про слепоту вспомнить!»

      Пройдя немного, магнат импорта и экспорта спорткаров присел на офисный стул. Кожаное сиденье характерно заскрипело, выдавая расположение Зверева.

      – Что читаешь? – Полюбопытствовал неугомонный, уже полгода как донимая меня своим вниманием.

      – Мартен Паж «Как я стал идиотом…»

      – Интересно?

      – Ты скажи. Я только в процессе, а судя по тебе, ты подобное чтиво затёр до дыр.

      Ещё один шумный вдох пролился, как бальзам на душу.

      – Яна, долго ещё ты будешь острить?

      – Пока язык не отсохнет… и… не успокаивай себя. Я острить ещё даже не начинала. Разминаюсь только.

      – Ну, конечно, – в голосе мужчины отчётливо слышалась досада. – Ты же умная женщина, а этот сарказм… сплошное ребячество.

      – Ха! У меня прямо под пальцами ответ на твой снобизм! – Трогая строчку, процитировала выдержку из труда Мартена Пажа: – «Слово «интеллект» сплошь и рядом означает способность красиво формулировать и убедительно преподносить полную ахинею, а ум человеческий настолько сбился с курса, что порой лучше быть дебилом, нежели записным интеллектуалом». Как тебе такое, а?

      – Я ничего не понял. Какой-то идиотизм…

      – Значит, ты на правильном пути, – заключила важно, разряжаясь громким смехом, когда Зверев выругался сквозь зубы. – Ой, да ладно. Проехали. В философии ты – профан. Я это давно поняла. Лучше вернёмся к нашим баранам. Ты долго меня будешь держать в заложниках?

      – Никто тебя не держит! – Возмутился мужчина.

      Его голос стал сокращать расстояние. Зверев явно поднялся.

      Когда сильная рука коснулась моего плеча, я вздрогнула, резко поднимаясь.

      – Зверев, будь человеком. Борись…

      – С чем? – Севшим голосом задал вопрос Дмитрий, явно зная ответ.

      Но он был неверным.

      – Со своей гадостной натурой.

      – Чего?!

      Устало вздохнув, поправила повязку до самого носа. Запах дорогущего одеколона заставлял сердце биться перепуганной пичужкой.

      «Позор на твою рыжую голову, женщина!»

      – Поясни, – почти прорычал Зверев, но руки убрал.

      – Как сторонница учений Макиавелли, поясняю: все люди изначально