Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 3. Саша Токсик

выдыхает. Наверное, он ожидал худшего.

      – Тебе в больницу надо, – переводит он тему, – я распоряжусь.

      – Сергей Владимирович, некогда мне там валятся, – говорю, – не надо, я всё равно сбегу.

      – Ну, как знаешь, – легко соглашается Молчанов, – до дома доберёшься?

      – А что по этому поводу? – киваю на журнал.

      – Ты должен понимать, что с кондачка такие вопросы не решаются, – напускает он строгость.

      – А как решаются? – делаю наивные глаза, – конкурс пройдёт, Орлович грамоту получит… Что, отбирать потом будете?

      – Иди домой, – морщится Молчанов, – и ни о чём не беспокойся. Ты правильно сделал, что ко мне пришёл сразу. Я всё решу и тебе сообщу, – он поднимает ладонь в ответ на мой невысказанный вопрос, – скоро сообщу. Отдыхай, тебе покой нужен.

      Тоже мне, светило медицины, бормочу себе под нос, ковыляя вниз по лестнице. Покой мне прописывает. Не будет теперь в моей душе покоя, пока мне голову Орловича на жертвенном блюде не принесут.

      Жаль, Лидкиным мечтам не суждено сбыться. В Москву её точно не позовут. Нет пока в Советском Союзе профессии фотомодели. Есть манекенщицы, которые по подиуму ходят. А фотографические «музы» проходят по категории натурщиц, которым «почасовку» могут оплатить, но при этом даже фамилию не спросят.

      – Ну как там? – кидается она мне навстречу.

      – Нормально прошло, – протягиваю ей похищенный с начальственного стола шоколадный батончик. – Держи.

      – Что значит, «нормально»?!

      От нетерпения она готова меня трясти, и останавливает Лиходееву только моё плачевное физическое состояние.

      – То и значит, – говорю, – ошибка у них вышла на конкурсе. Фотография моя, а фамилию автора они другую написали. Молчанов в Москву звонил, обещали разобраться. Теперь ждать надо. Только ты никому про журнал не рассказывай, пока они там не разберутся. Сергей Владимирович лично просил, а то не получится ничего.

      – Никому-никому? – расстраивается Лидка.

      – Сама понимаешь, – объясняю, – слухи поползут, завистники найдутся… Тогда о любой поездке забыть можно будет.

      – Поняла, – вздыхает она.

      Про завистников она очень хорошо понимает и верит. Такие, очевидно, в жизни Лиходеевой очень часто случаются.

      Я ей доверяю. Лидка натура цельная и целеустремлённая. Если ей что-то нужно, то язык себе прикусить способна. Вон, про нашу предполагаемую свадьбу сколько молчала, и никто не догадывался о столь далеко идущих планах.

      А то, что я сейчас дурю ей голову по полной программе, то по этому поводу сильно не переживаю. Я по Лидкиной милости чуть на тот свет не отправился, пускай теперь кармический долг отрабатывает.

      Мама оказывается дома. Отбиваюсь от её настойчивых попыток отправить меня в больницу.

      – Мама, там всё равно ничего не делают, – говорю, – только температуру мерят два раза в день. А кормят там отвратительно, я там с голоду помру.

      – Ой,