Василий III. История государства Российского. Николай Карамзин

стан близ Коломны уподоблялся обширной крепости, под защитою огнестрельного снаряда, которого мы прежде не употребляли в поле. Сказывают, что государь, любуясь прекрасным войском и станом, послал вестника к Магмет-Гирею с такими словами: «Вероломно нарушив мир и союз, ты в виде разбойника, душегубца, зажигальщика напал нечаянно на мою землю. Имеешь ли бодрость воинскую? Иди теперь: предлагаю тебе честную битву в поле». Хан ответствовал, что ему известны пути в Россию и время, удобное для войны; что он не спрашивает у неприятелей, где и когда сражаться. Лето проходило. Магмет-Гирей не являлся. В августе государь возвратился в Москву, где Солиманов посол, князь мангупский, Скиндер, уже несколько месяцев ждал его, приехав из Константинополя вместе с Третьяком-Губиным.

      Тициан. Османский (турецкий) султан Сулейман I Великолепный

      Послу оказали великую честь: Государь встал с места, чтобы спросить у него о здравии султана; дал ему руку и велел сесть подле себя. Нельзя было писать ласковее, как Солиман писал к Василию, своему верному приятелю и доброму соседу, уверяя, что желает быть с ним в крепкой дружбе и в братстве, но Скиндер говорил единственно о делах торговых и, купив несколько драгоценных мехов, уехал. Не теряя надежды приобрести деятельный союз Оттоманской Империи, Василий еще посылал в Константинополь ближнего дворянина, Ивана Морозова, с дружественными грамотами; однако же не велел ему объявлять условий, на коих мы желали заключить письменный договор с Портою: ибо великому князю, по обыкновенной гордости нового российского двора, хотелось, чтобы султан прислал для того собственного вельможу в Москву. Сей опыт был последним с нашей стороны: Солиман довольствовался учтивостями, не думая, кажется, чтобы Россия могла искренно содействовать оттоманам в покорении христианских держав и еще менее думая быть орудием нашей особенной политики; стесняя Венгрию, завоевав Родос, готовясь устремиться на Мальту, он требовал от нас мира, товаров и ничего более. Если бы Сигизмунд в одно время с Магмет-Гиреем и с казанским царем напал на Россию, то великий князь увидел бы себя в крайности и поздно бы узнал, сколь судьба государства бывает непостоянна, вопреки хитрым соображениям ума человеческого. Но, к счастию нашему; король не имел сильного войска, боялся ужасного Солимана, знал вероломство хана крымского и, радуясь претерпенному нами от него бедствию, надеялся только, что оно склонит Василия к миролюбию. Государь в самом деле желал прекратить войну с Литвою для скорейшего обуздания Тавриды и Казани. Пользуясь обстоятельствами, Сигизмуид хотел договариваться о мире не в Москве, как обыкновенно бывало, а в Вильне или в Кракове: Великий князь отвергнул сие предложение, и знатный королевский чиновник. Петр Станиславович, с секретарем Иваном Горностаем приехали в Москву, когда еще воеводы наши стояли у Коломны, готовые идти на татар или на Литву. Не могли согласиться в условиях вечного мира: долго спорили о перемирии; наконец заключили