Цена возвращения. Алексей Гришин

и стук колес по мощенной булыжником мостовой. Сердца сжались, но никто из господ даже не повернул головы.

      Лишь когда подбежал охранник и, вытянувшись в струнку, доложил о прибытии ее сиятельства графини де Бомон (фамилию по мужу солдат и не подумал назвать), владетельный граф изволил отвлечься:

      – Открывайте ворота.

      И степенно пошел к центру площадки, с расчетливой небрежностью поправив роскошный фиолетовый бархатный плащ, подбитый соболиным мехом. Встал туда, где и должна была остановиться карета. Сыновья также неторопливо последовали за ним.

      Аккуратно ступившая на землю высокая белокурая двадцатипятилетняя женщина, как и приличествует дочери знатного вельможи, присела в изящном реверансе. Однако чинность церемонии была грубо нарушена шестилетней растрепанной девчонкой в мягком и теплом полушубке.

      С криком «Деда!» это кудрявое русоволосое чудо бросилось к графу, раскрыв объятия. Пришлось совсем не по протоколу, но с удовольствием подхватить ребенка на руки, обнять, поцеловать и пригласить гостей во дворец. Чтобы сохранить хотя бы видимость бесстрастия.

      И лишь в кабинете дать волю чувствам – еще раз поцеловать внучку и крепко обнять дочь.

      Потом был долгий разговор. О жизни, об общих знакомых. И о судьбе, что привела дочь к изгнанию.

      В зале, несмотря на ярко горящий камин, было прохладно, полузадернутые тяжелые шторы создавали уют. Все сидели в мягких креслах, установленных вокруг невысокого, украшенного изящной резьбой круглого стола. Вино, фрукты и неспешная беседа.

      О нестерпимых этой зимой холодах, о здоровье, слава богу – превосходном, и прочих, никого на самом деле не интересующих пустяках. Пока, наконец, не заговорили о главном.

      – Итак, Адель, мы все, – граф указал на сыновей, – хотим понять, как случилось, что ты умудрилась попасть в такую немилость к его величеству?

      Та наигранно легкомысленно пожала плечами.

      – Ну, не в такую уж и немилость, по сравнению с моими знакомыми, которые считали себя счастливчиками, если им просто отрубали головы. Участь многих была гораздо хуже.

      Граф лишь осенил себя знаком Спасителя.

      – Не надо так шутить. Просто расскажи, что случилось.

      Дочь глубоко вздохнула и, став серьезной, продолжила:

      – Так бывает при дворе, отец. Ты с кем-то сходишься ближе, от кого-то стараешься держаться подальше.

      В какой-то момент мне показалось, что младший брат короля – это сильная фигура, протекция которой может оказаться полезной. Да и сам герцог был со мной приветлив, возможно, и неравнодушен. Впрочем, совсем уж близко мы так и не сошлись. Во всяком случае, в заговор я посвящена не была, что и спасло мне жизнь. Но мы общались на виду у всего света – он прекрасный собеседник и галантный кавалер…

      – То есть основания для такого решения все же были. И что же дальше? В какое изгнание вы намерены направиться?

      – Мы?

      Графиня внимательно посмотрела на отца, на братьев.

      – Не