Я рисую ангелов. Анна Блейк

зачастую не видели ничего интереснее их парка, идеального, но полностью искусственного. Здесь же царствовала природа. Аксель остался около мотоцикла. Он прислонился к еще теплому металлу, сложил руки на груди и следил за молодой женщиной, чувствуя, как медленно оттаивает что-то внутри. Впервые ему не нужно прислушиваться к дыханию Сары, не нужно выслушивать претензии, копаться в чужом дерьме или искать ответы на вопросы, на которые никто не мог найти даже намека на ответ. Он не понимал, что в этой девушке такого, но чувствовал, как все переворачивается при мысли о ней. Когда они ехали сюда, Энн обнимала его, он впитывал ее удивительный тягучий запах, не отдавая себе отчета в том, что это не запах духов или геля для душа. Это дикий, первобытный эмоциональный запах, который въедается под корку, который не забывается и сводит с ума. Энн, скромная, устойчивая и упрямая Энн в глазах Акселя Грина превращалась в божество. Потом – снова в женщину. А потом – в демона, в чьей власти он оказался.

      Он не испытывал подобного и не знал ему названия. Он чувствовал, что Энн – не просто женщина, встретившаяся ему на пути. И в эти мгновения ничто не могло заставить его сесть на мотоцикл и вернуться в город. Он был поглощен происходящим. Энн смотрела на него странно. В зеленых глазах по-прежнему светился нездоровый огонек, но щеки покраснели еще больше, а растрепавшиеся после дороги волосы обрамили лицо, подобно рыжему облаку.

      – Здесь очень красиво, – произнесла девушка, будто бы тишина могла свести ее с ума.

      Аксель привычным жестом провел рукой по волосам. Отделился от мотоцикла и приблизился к молодой женщине, не зная, насколько он сейчас красив. В кожаной куртке, с растрепанными светлыми волосами до плеч, с разгоревшимися от волнения синими глазами и саркастичной усмешкой на лице, он напоминал скорее персонажа эпической саги, чем детектива центрального управления полиции. Четкие черты лица, чувственные губы, внимательный, цепкий, обволакивающий взгляд. Все это не давало ни малейшего шанса остаться равнодушным. Даже если неравнодушие продлится миг. Именно на этот миг близ девушки из кофейни и рассчитывал Аксель, запрещая самому себе задавать вопросы. Но зато он смог дать имя этому состоянию. Как нельзя лучше подходило «пробуждение».

      Если бы на улице было теплее, он бы точно предложил ей искупаться. Но вместо этого подошел совсем близко, положил пальцы на подбородок, заставив посмотреть ему в глаза, и наклонился над ней. Энн замерла. Казалось, она даже не дышала.

      Когда он прикоснулся к ее губам, буквально физически ощутил, как ее накрыл страх. Дикий, первобытный страх, который мгновенно сменился приливом возбуждения. Энн положила руки ему на грудь, не решившись обнять. Аксель толкнул ее к ближайшему дереву, убедился, что она прижалась спиной к шершавому стволу, улыбнулся почти зло и снова поцеловал. Энн глухо застонала, протестуя. От ее лица отхлынула кровь. Руки сместились к его шее в таком жесте, будто она хотела его придушить. Аксель смахнул тонкие пальцы и отстранился. Замер на