Петр I. Том 2. Алексей Толстой

короля.

      – Любовь, любовь, – проговорил Карл, тянясь за бутылкой. – И еще раз любовь. Это в конце концов надоедает. Расин утомителен. Царь мирмидонский Пирр был, наверно, неплохим рубакой – на протяжении пяти актов он болтает несчастный вздор. Я предпочитаю биографии Плутарха или комментарии Цезаря. Хочешь вина?

      Графиня, не открывая глаз, ответила:

      – Отстаньте от меня, ваше величество, у меня трещит голова, по-видимому, я не переживу этого дня.

      Карл усмехнулся, потянул из стакана. В дверь скреблись. Уткнувшись в Расина, он лениво сказал:

      – Войдите.

      Вошел улыбающийся, шуршащий шелком барон Беркенгельм, камер-юнкер его величества. Приподнятый нос с небольшой бородавочкой, казалось, выражал его живейшую готовность сообщить самые свежие новости.

      Он раскланялся королевским штанам и в приятных выражениях начал рассказывать о незначительных происшествиях во дворце. От его пытливого ума ничто не могло скрыться, даже такая мелочь, как сомнительный шорох нынче ночью в спальне у добродетельной статс-дамы Анны Боштрем. Атали простонала, поворачиваясь на правый бок:

      – Боже мой, боже мой, какой вздор…

      Барон не смутился, – видимо, у него было приготовлено кое-что существенное:

      – Сегодня в девять утра лавочники подали в сенат новую петицию о пересмотре цивильного листа… (Карл фыркнул носом.) Жадность этих бюргеров не знает предела. Только что я видел французского посла, – он ехал с великолепнейшими английскими борзыми – травить зайцев по пороше… Что у него за жеребец! Тот, что он выиграл в карты у Реншельда… Рассказываю ему – посол пожимает плечами: «Очевидные происки гугенотов, – это его слова, – эти лавочники и ремесленники разбежались по всей Европе. Они унесли из Франции шестьдесят миллионов ливров… Эти еретики упорствуют и всюду, где только можно, подрывают самый принцип королевской власти. Они все – в тайной связи: в Швейцарии, в Англии, в Нидерландах и у нас… Они пользуются любым случаем, чтобы внушать бюргерам ненависть к дворянству и королям…»

      Примечания

      1

      Тарабарский язык, употреблявшийся владимирскими офенями, раскольниками и разбойниками. Слова говорились навыворот.

      2

      То есть при Степане Разине.

      3

      Пытка, которой подвергали должников, покуда не заплатят.

      4

      Шлейф.

      5

      Шаутбенахт