Антимаг. Клан. Александр и Евгения Гедеон

под лапами. Нет, такие предпочитают обледенелые скалы.

      Он не видел движения, скорее почувствовал чужой хищный взгляд. Тело ощетинилось в радостном предвкушении битвы. Вот оно, то, что составляет саму суть жизни. Бой. Победа. Добыча.

      Лёха проснулся, тяжело дыша и всё ещё ощущая вкус чужой плоти на клыках. Пошарил языком во рту. Норма. Сердце бешено колотилось, словно он всё ещё кувыркался по ледяным пустошам, сцепившись с практически невидимой тварью.

      “Кто это был?” – не особенно надеясь на ответ, спросил Стриж.

      “Достойный противник. – Показалось или в голосе Белочки послышались ностальгические нотки? – Думаю, в некоторых ваших легендах они сохранились как адские гончие”.

      Сколько Лёха ни напрягал память, вспомнить ничего на эту тему не удалось. Похоже, демон теперь управлялся с воспоминаниями носителя лучше, нежели он сам. Даже как-то грустно.

      “Я одного не пойму, – продолжил он разговор, – чем вы питаетесь в родном мире? Там же нет ничего. Даже если пожираете друг друга, в какой-то момент закончатся даже демоны”.

      “Альфы открывают пути к таким, как вы. Горячим, вкусным, полным жизни. Они ведут стаю на охоту”.

      В памяти возникло воспоминание: острые когти стоящего впереди рассекают, терзают саму плоть мира. А в образовавшуюся рану, как кровь, хлынул горячий, напоенный пленительными запахами воздух.

      Впереди ждала вкусная, полная жизни добыча.

      Это настолько походило на собственное воспоминание, что по спине пробежали мурашки. Не будь ледяной мир так не похож на всё, что знал Стриж, сумел бы он отличить прошлое демона от своего?

      И сколько ещё изначально чуждого для себя он теперь ощущает как нечто привычное и нормальное?

      Ответа не было. Зато хватало вопросов.

      “Альфы… – задумчиво повторил Лёха слова демона. – Они открывают разломы?”

      “Нечто похожее, – согласилась Белочка, – только больше. И мы могли ходить в обе стороны. Не как здесь”.

      В сознании возник до дрожи правдоподобный образ: зубы, сомкнутые на теле орущего бедолаги. Его ноги волочатся по земле, пятная ту кровью. На миг всё освещает разноцветное сияние пути, и вот добыча уже на заснеженных пустошах тёмного мира.

      Хотелось разом облизнуть измазанную алым морду и вымыть рот с мылом. Лёха украдкой провёл рукой по губам и с тревогой осмотрел ладонь. Чисто. Ни следа крови.

      Надо завязывать с этими видениями, пока совсем крыша не потекла.

      Он тихо, чтобы не разбудить спящую рядом Мию, встал с набитого соломой тюфяка.

      Удобствами в своём новом доме они обзавестись толком не успели: слишком много времени занял перенос большей части ценностей в замок Кречетов, а затем разбор вековых завалов мусора. С другой стороны, много ли им надо? Одеяла, чистое бельё, тюфяки, минимум посуды и запас продуктов.

      Прибавить к этому запах моря и шум прибоя за окном – чем не отличное начало новой жизни?

      Стараясь не шуметь, Лёха вышел из кубрика, что заняли они с Мией, и направился в опоясывающий жилую зону сад.

      “Вот ещё вопрос, – задумчиво продолжил он беззвучный разговор, – как вожак стаи получает способность открывать разломы? Это же не переходящий титул с полномочиями, а какая-то магия или способность…”

      “Не титул, конечно”, – развеселилась от подобного предположения Белочка.

      “Тогда как? – не унимался Стриж. – Или новый вожак сжирает побеждённого предшественника и получает его способности?”

      Звучало вполне логично и очень в духе холодных диких пустошей, что он видел во снах.

      “Не помню, – с сожалением призналась Белочка. – Может, ты и прав”.

      Войдя под сень давно уже мёртвого сада, теперь ставшего ещё и кладбищем, Лёха криво ухмыльнулся. Подходящее место для живого покойника, медленно превращающегося в демона.

      При его появлении Арес проснулся, приоткрыл один глаз и, убедившись, что это свои, вновь уснул. Репликант почему-то предпочитал спать на открытом воздухе даже в непогоду. Лёха заподозрил сперва, что дело в желании держаться подальше от команды, но в последние дни Арес много времени проводил в компании Максимилиано и, кажется, даже проникся к нему симпатией. Понять точно никто не смог – репликант не отличался ни выразительной мимикой, ни яркими проявлениями чувств.

      Зато в желании Гюнтера держаться подальше от других сомнений не было. Если днём он дисциплинированно участвовал в общих работах, то ночами забивался в самый глухой угол, что сумел найти в покинутой крепости.

      Только Максимилиано занял кубрик по соседству с Лёхой и Мией и неспешно, но основательно обживался на новом месте.

      Прямо эталон слаженного, сплочённого подразделения…

      Небо уже начало светлеть, но солнце ещё не показалось из-за горизонта. Стриж уселся на обзорной площадке, прикрыл глаза и просто слушал успокаивающие звуки моря. Те, волна за волной изгоняли видения чужого холодного мира, но его частичка прочно засела где-то внутри.

      Утром