Пополам. Маша Трауб

в его кровать. Отец просто выключал свет и говорил: «Спать». Мама всегда целовала на ночь, отец, увидев это однажды, запретил, сказал:

      – Он уже не маленький.

      Поэтому Антон радовался, когда папа задерживался на работе. Тогда мама могла читать ему книжку, целовать на ночь хоть сто раз и желать спокойной ночи.

      Антон засыпал с игрушками – большим белым медведем и маленьким медвежонком. Он просил маму поцеловать и медведя, и медвежонка. Мама целовала игрушки, потом снова Антона, потом опять игрушки. Антон брал игрушки и целовал маму. Это была их игра. Вечерний ритуал, который следовало держать в секрете. Если бы папа узнал, что мама целует игрушки или что игрушки целуют маму, он бы возмутился и запретил. Так ему говорила мама.

      Когда они остались одни, папа удивился, что на кровати сидят мягкие игрушки. Но не выбросил, а пересадил их на пол. Антон дождался, когда отец уйдет, и вернул медведей в кровать. Всю ночь он не спал, боясь, что не успеет переложить игрушки с кровати на пол и папа увидит, что он спал с медведями. Конечно, уснул, но утром папа на медведей не обратил внимания.

      – У тебя родилась сестра, – сказал он, разбудив Антона.

      – Я знаю, – ответил тот. Мама говорила ему, что у него будет сестренка. – Когда мама вернется?

      Папа ответил, что мама слабая, больная, поэтому она еще не дома, а в роддоме. И наверняка с ребенком опять проблемы. Папа, как показалось Антону, говорил с раздражением. Антон испытывал тревогу, смешанную с жалостью к себе и к маме. А еще он понял, что папа считает его больным. Если «опять», значит, и с ним были проблемы?

      Мама вернулась из роддома бледная, едва могла стоять на ногах. Антон выглядел не лучше, но ему стало за нее так страшно, и за себя тоже, что он свалился с тяжелым гриппом. Пришлось вызывать на помощь бабушку, хотя мама очень не хотела этого делать.

      Бабушка не была злой, как считала Юлька. Просто она заняла сторону зятя и во всем с ним соглашалась. Поэтому отчитывала свою дочь с утра до вечера – за грязные полы, за то, что сама выглядит ужасно, что забыла про мужа, не приготовила еду. Претензии не кончались – не так погуляла с дочкой, да и коляску не такую купила, не так искупала, не так покормила.

      Антон пролежал две недели с температурой. Ничего не помнил, кроме холодных, просто ледяных, рук мамы у себя на лбу. И только они снимали жар. Антону становилось хорошо и спокойно, когда мама была рядом. Она, почувствовав, что тоже заболевает, перебралась в его комнату, перетащила туда детскую кроватку, и они жили втроем в одной комнате. Бабушка возмущалась, обвиняла дочь в неразумности – сами заболели, еще и младенца подвергают опасности, но мама сказала, что она боится заразить мужа. Аргумент подействовал, хотя Антон чувствовал, что мама обманывает бабушку: она не боялась заразить папу, просто не хотела быть рядом с ним. Да и он тоже. Бабушка приносила еду в комнату на большом подносе, и Антон с мамой ели из одной тарелки. Это было счастьем. Потом мама прокрадывалась на кухню и приносила вкусности – йогурты, сырки, конфеты, вафли. Вместе