Пополам. Маша Трауб

рисик с морковкой, – причитала она.

      Георгий вернулся за стол, согласившись на «рисик с морковкой». Мать была счастлива.

      Аня не понимала, почему Георгий так отреагировал на пшенку.

      Мать считала, что пшенка – это не для него. «Каша для курей», как говорила она. И Аня опять осталась виновата, раз не поняла, какой гарнир понравится ее мужу.

      – Прости, я не знала, что ты не любишь пшенку, – сказала она мужу.

      Георгий не счел нужным ей ответить.

      Спасали Аню только встречи с Наташей, которые стали редкими. Частная врачица категорически запретила гулять с Антошей по магазинам и другим местам с большим скоплением людей. Только по лесополосе за неимением парка. Наташа не всегда могла себе позволить гулять по лесополосе. Ей нужно было забежать в магазин, в аптеку, на почту, в сберкассу и так далее. Но иногда они шли с колясками по дорожке.

      – Не могу больше. Эта врачица хуже моей матери. Антоша, как только ее видит, начинает вопить. Он ее боится. У меня грудь уже синяя от сцеживания, – призналась как-то Аня подруге.

      – Частный врач – это дорого, да? – спросила Наташа.

      – Не знаю, муж платит, – ответила Аня.

      – Это ведь хорошо. Не надо в поликлинику таскаться. И в очереди сидеть тоже не надо, – заметила Наташа.

      – Я бы лучше в очереди посидела к Светлане Андреевне, чем с этой грымзой раз в неделю общаться. Понимаешь, она говорит так, будто я недомать какая-то. Все не так делаю. У Антоши сыпь на попе появилась, так она со мной в таком тоне разговаривала, будто я хотела убить собственного ребенка. Мать меня тоже во всем винит. Лебезит перед Георгием, чуть ли не в ноги ему кланяется. Заладила, какой он щедрый – и на насос, и на бойлер деньги дал. Еще ремонт обещал оплатить.

      – Это же хорошо, что он о твоей маме заботится, – заметила Наташа.

      – Конечно, хорошо, только они – Георгий, мать, врачица, – вообще исключили меня. Сами все решают. Как кормить Антошу, как и где с ним гулять. Я не имею права слова. Не могу так больше, – призналась Аня.

      – Слушай, прости, пожалуйста, можем мы до магазина добежать? Мне надо на ужин что-нибудь купить. Постоишь с коляской? – попросила Наташа.

      – Конечно.

      Аня стояла с двумя колясками, когда из магазина вышла мать, нагруженная пакетами.

      – Ты что тут делаешь? – ахнула она. – Тебе же запрещено!

      – Что запрещено? Помочь подруге? – возмутилась Аня.

      – Татьяна Анатольевна сказала, чтобы ты гуляла в лесополосе. Здесь же столько людей, инфекции. А если Антоша заболеет? Кто будет виноват? – начала причитать мать.

      – Конечно, я, кто же еще? Во всем ведь я виновата. Всегда, – огрызнулась Аня.

      – Не такой я тебя воспитывала. Стыдно за тебя. Чего тебе еще нужно? Чего желать? На голову счастье упало, так ты его не ценишь. Даже ребенка не могла нормального родить, – мать поджала губы.

      И тут Аня не сдержалась. Будто прорвало.

      – Ты хочешь сказать, что Антоша больной? – заорала она на всю улицу. –