Вагон «milleНИАЛ». Святослав Романович Шевченко

.

      Мои воды закрывают неровность дороги. Мои воды смывают грязь с ботинок прохожих. Во мне – переменчивое лицо небес. В первый день весны я испарюсь. Стану облаком. Придёт время, я прольюсь дождём, смывая грязь и пыль.

      Буду вдохновением и буду грустью. Стеку по искренним улыбкам. Пролью слёзы на грязном лице. По сточным трубам выльюсь обратно на неровность дороги.

      Я простая лужа. Что говоришь, дядя Макар? Повтори. Зимой? Во времена зимы я буду льдом. Ботинки прохожих разобьют лицо небес. И сам я буду словно тысяча осколков. Значит, будет и тысяча небес.

      «Закат будущего»

       * * *

      Я родился.

      Метр с кепкой. Может чуть выше. Трёхмерный Лунтик в четырёхмерном измерении. Мой дом был пробиркой, а хотелось Луну. На крайняк Марс, который батончик.

      Приятно смотреть в одну точку. Думают, что ты задумался, а на самом деле постигаешь смысл мироздания.

      Моя точка – дырка (из которой сочится) на стыке подоконника и окна с небрежно разбитым стеклом. За окном, как всегда, пролетает, что называется, «жизнь», не давая нашему вагону форы. Бурная и красивая, с моей точки зрения.

      Угораздило же залипнуть в самый разгар вечеринки… Представляю своё лицо со стороны: примат с отвисшей челюстью и наполненными пустотой глазами, в которых блестят разноцветными красками огоньки неона.

      Слышу шум.

      Это музыка. Точнее то, что от неё осталось.

      Вокруг эпицентр взрыва спрятанных чувств и невысказанных слов. Движения потных тел незнакомых друзей и друзей незнакомых друзей в slow-mo.

      По ту сторону стекла короткое лето, баллада в три акта.

      Смех сменяет слёзы, и наоборот.

      Дни длиннее, сны короче.

      Приходят и уходят сосны и лучи багрового заката.

      – Лекарство от всех болезней – билет на поезд life, рейсом «Белый свет – Последний путь». – так говорил голос откуда-то сверху, когда я стоял возле кассы.

      Наш вагон просторный и современный. Украшен переливающимися неоновыми лентами и какой-то странной бахромой, напоминающей новогодние украшения, которые обычно вешают на шторы и стены.

      Как заявлено: «Первую половину занимают спальные купе, вторую —танцпол и бар. Туалета нет, воды нет, никто Вам не поможет. Удачно отдать концы!»

      Снаружи вагон выглядел обычно, как и все. Маленький и поношенный, из тех, которые будет идти до последнего, пока не списали. Вид ужасный, но функции выполняет.

      К слову, меня списали первым.

      В прошлой жизни я был поэтом. Почему в прошлой? В поезде нет своей жизни. Есть только одна на всех, и все в одной.

      Начиналась моя писанина как-то так:

      Утро. День сурка, перемотанная пленка.

      На рефлексе: завтрак, сбор,

      Зубы, мусор, туалет,

      Выход в семь, автобус, кондуктор, проездной билет,

      Холодное сидение, грязное окно, шикарная погода.

      В кармане – монета. Нечто больше, чем просто обрубок железа.

      На ней есть номинал, скудная цена нашего миру ущерба,

      Герб – клеймо, для касты паразитов.

      Есть грани, всё как надо,

      Для капитала другого кармана.

      Дым.

      Неон.

      Танцы.

      Душно.

      Все мы здесь не в первый раз.

      Видели друг друга без счета. Правды не скрыть. Хорошо, что понимаешь это под занавес. Жить становиться проще.

      Несётся поезд в прекрасное далёко. В составе наш вагон «milleНИАЛ», рабски следует за общим потоком вагонов, пошатываясь вправо-влево.

      Чу-чу-х

      Чу-чу-х

      Чу-чу-х

      Чу-чу-х

* * *

      Окружение – распад мысли, химия чувств… Тянет на дно.

      Или на полку. Вон ту, с прозрачной витриной.

      Рядом с такими же как я, популярным видом

      Новой моды, новых фантазий, бытия потребителя.

      Ещё один утерянный фрагмент. На нём я остановился в свои 18+, когда поймал себя на мысли, что прошли десятилетия, идут десятилетия, и новое поколение продавцов и покупателей сменяется другим, как на конвейере.

      Все учились на своё.

      Однако, все здесь, в торговом зале…

      На фоне происходит что-то невнятное. Припев и вагон вверх-вниз.

      Надо осмотреться.

      Знаю диджея.

      Знаю бармена.

      Знаю того, что в центре внимания вертит задницей перед девчонками. Не так давно он девять месяцев подряд притворялся задрипанной тихоней с первой парты. Потом война, сердце в клочья, мозги на игле, и он здесь. Бодрый и весёлый.

      Я что-то чувствую