По ту сторону. Маргарита Ивановна Макарова

я ничего не ищу… просто мне с детства нравилось наблюдать изощренность человеческой мысли…

      – Разве можно об искусстве говорить категориями – нравилось, не нравилось, лучше, хуже?!

      – О! милая Настенька! Вы не зря, я вижу, посещаете лекции!

      – И не пора ли самому начать мыслеизощряться?

      – Вы правы Настенька, – продолжал юродствовать Роман. – Но пусть слова подобраны неудачно… мне сам процесс был интересен… И все равно… слезливые дамские романчики, или покетбуки про криминальные разборки… ммм…

      – И до чего ты донаблюдался? – перебил его Арсений.

      – Гы, – хмыкнул Ден то ли на реплику Володина, то ли на свой вид в зеркале.

      Послышался шум вновь въезжающих машин.

      – Смотри, Роман, дочитаешься до мыслетрясений! – Настя встала за спиной оператора и внимательно посмотрела на горящие экраны.

      – Три машины во дворе, три на подходе. А что плохого в дамских дететкивчиках? – Арсений обернулся к ребятам.

      – Могу объяснить. Хотя вы, друзья, сами себе противоречите. Ты же сказала, нельзя оценивать категориями хуже – лучше. А вообще… вот… как ни странно… самые лучшие и верные оценки… как раз из самой простой категории – понравилось – не понравилось.

      – Ваше время уходит. Вам пора на выход, – Настя наблюдала, как зала заполняется людьми в масках.

      – Мммм… у меня и Сартр и Кафка… тяжеловато шли… – Ден застегивал последний ремень своей амуниции.

      – Я не противоречу, я пытаюсь подчеркнуть абсурдность оценки, – Настя выбирала маску для себя. Красная, с черными и синими перьями, желтыми и белыми стразами привлекла ее внимание. Она примерила ее.

      – Возьму на сегодня эту.

      – Время уходит? – Роман держался за прозрачную ручку деревянной двери, готовый открыть ее и выйти. – А в каком случае оно не уходит?.. каждый проводит свое время по своему усмотрению, интересу, вкусу… нет?

      Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью и чуть не прищемив Дену ногу.

      В центре большой комнаты была сооружена крошечная мраморная круглая сцена. Полукругом стояли массивные черные кресла. Их бронзовые ручки богато посверкивали в свете приглушенных пока электрических светильников. Семь человек в масках удобно расположились в них, ожидая начала реалити шоу. Две женщины, в длинных платьях нервно и нетерпеливо оглядывались. Видно было, что они впервые на подобном мероприятии. Одна из них зябко куталась в кашемировый шарф с кистями, богато украшенный золотой вышивкой и мелким жемчужным бисером. Сидевший рядом мужчина в джинсах и тонком свитере спокойно положил свою руку на ее судорожно вздрагивающие пальцы. Белый локон выбился из под темной кружевной шапочки, похожей на шапочку пловчихи. Такие были модны когда-то, в прошлом, начале прошедшего столетия, в серебряном веке русского искусства.

      – Неужели он привел свою новую жену? Ей же 20 лет, – Настя застыла перед экраном.

      – Кто?

      – Я его по рукам узнала.