Я всё ещё не спел…. Владимир Маталасов

себе странник дорогою длинною

      В рваном, убогом убранстве. В руке

      Посох, сума чрез плечо перекинута,

      Кудри младецкие на голове

      Иссиня-чёрные, ленточкой взятые,

      Кротость в глазах, на устах – благовест.

      Зной предполуденный, ширь необъятная,

      Пение птиц голосистых окрест.

      Видит ходок мужичка, свежесрезанных

      Жёрдочек гору. В такую жару,

      Мил человек, вопрошал, чем же занят ты?

      Людям дорогу мощу я к добру

      Сими жердями. А ты уж, как водится,

      Ноги – не кремень, присядь, отдохни,

      Вот под раскидистой этой берёзкою,

      Да и с отшельником поговори.

      И потекла тут беседа пространная

      Неторопливым журчаньем ручья,

      Слово да за слово. Время желанное

      Уж на исходе. Прости, брат, пора,

      Мне за работу свою снова взяться бы,

      Молвил отшельник. Скиталец гласил,

      Были слова ваши лицеприятными,

      Дай-то вам Боже терпенья и сил!

      Дальше идёт миром вечным, незыблемым,

      Вновь на пути чей-то образ возник:

      Розовощёкий, не в меру упитанный,

      Знатного роду, вестимо, мужик.

      Весь за работою, потом подёрнутый.

      Косточек горы. В такую жару,

      Мил человек, вопрошал, чем же занят ты?

      В рай себе тропку костями мощу

      Или не видишь? Ступай себе далее,

      Некогда лясы точить мне с тобой,

      Молвил детина, а путник в усталости

      Путь свой продолжил, качнув головой.

      Солнце в зените, жара несусветная,

      Воздух колеблет палящий эфир

      Без дуновения, проникновения

      В благопристойный, сияющий мир.

      Скоро ли, долго ли странствовал по миру

      Вечный скиталец, приблизился срок,

      И возвращался он пыльной дорогою

      Старцем седым, в свой заветный чертог.

      И на обратном пути, так уж сталося,

      Той же сторонкою он проходил,

      Где блудный отрок, без сна, без усталости,

      В рай себе тропку костями мостил.

      Что же он видит? Там топь непролазная,

      Крики, проклятья и стоны людей,

      Вопли, стенания. В том мироздании

      Песен своих не поёт соловей.

      Звуки, в груди от волненья теснимые,

      Гнали скитальца от гиблых тех мест

      Прочь. Предстоящею встречей томимые,

      Мысли влекли предначертанный крест.

      Шествует дальше ходок неприкаянный

      Вот уж которые сутки подряд.

      Что ж вдруг он видит? Края благодатные,

      В буйном цветении сказочный сад.

      Вспомнил тут странник седого отшельника,

      Как тот точал, выбиваясь из сил,

      Как из жердинок, тогда, свежесрезанных,

      Людям дорогу к добру он мостил.

      Песнь жаворонка лугами проносится,

      С веток акации – трель соловья

      Нежной усладой звучит, и полощется

      Зыбь водяного, живого ключа.

      Коль этот край на пути