Я всё ещё не спел…. Владимир Маталасов

могучий монолит,

      Сверхмощный ум, гранита глыба,

      Он вечным пламенем горит,

      Звездой не меркнущей, счастливой.

      Неугасимый, яркий след

      Прочерчен им на небосклоне —

      Вдали от мелочных сует, —

      На поэтическом амвоне.

      На острие его пера

      Рождался слог неповторимый,

      Творящий лиры чудеса

      Священной и неукротимой.

      Горстями щедро рассыпал

      Он гений свой, всупор гоненью,

      И перлы музы посвящал

      Умов благому просвещенью.

      Души и совести людской

      Он не приемлел дифферента,

      Свободы жаждая святой,

      Презрев стезю ангажемента.

      И вот – завистников удел, —

      Вельмож скабрёзные нападки,

      Насмешек злобных беспредел:

      Для свиты царской «взятки гладки».

      Снести не в силах был поэт

      Обид той публики плебейской,

      Он к сатисфакции прибег,

      И был убит рукой злодейской.

      Поборник чести и добра

      В своём безудержном полёте

      Пал жертвой: были два крыла

      Его подрезаны на взлёте.

      Но вопреки судьбине злой

      Не предан гений был забвенью,

      И путеводною звездой

      Взметнулся, воссияв над земью.

      Великих помыслов и дум

      Его великое стремленье

      Под звездопада вечный шум

      Звучит как неба откровенье.

      Поэта чудный, дивный дар

      Упрятан в памяти котомки,

      Он полыхает как пожар,

      И благодарные потомки —

      Кто б ни был то —

      иль стар, иль млад, —

      Но рать мятежную творений

      В сердцах на веки сохранят

      Во благо земных поколений.

      Мальчик в подсолнухах

      Затерялся мальчик в подсолнухах,

      Заблудился, и рад тому,

      Лепестков горсти он бросает жёлтые

      Вверх, и ловит их на лету,

      И смеётся солнцу и времени,

      Звукам, запахам… Счастлив он!

      Не подвластный житейскому бремени,

      Всласть свободою упоён.

      Невдомёк мальчишке, неведомо,

      Что и как, когда, почему.

      Пусть он радуется жизни, заведомо,

      Пусть!.. Не будем мешать ему…

      На смерть часовщика

      Души прекрасной был он человеком

      И век прожил свой вовсе не напрасно,

      Ход уточнял часов, сверяясь с веком,

      И стрелки подводил, сему согласно.

      Но не был отрок времени подвластен:

      Часы, минуты провожая в вечность,

      К земным суетам мало был причастен,

      Внутрь загоняя жизни быстротечность.

      В глазнице линза; с скальпелем, с пинцетом

      В руках, хирургом выглядел он, право,

      В халате чистеньком, склонясь пред светом,

      Он колдовал, и в том была отрада.

      Копался он во внутренностях сложных

      Систем часов и точных механизмов,

      Сбирал