Корень зла среди трав. Татьяна Степанова

Астахов кивнул.

      – А кем вы работаете, где?

      – В прошлом я биржевой брокер. Но пришлось уйти, сменить работу.

      – И чем вы занимаетесь в настоящее время?

      – Мелкий бизнес, посредничество. Сейчас трудно что-то планировать. Я в поиске.

      – У вас есть семья? – задал последний вопрос полковник Гущин.

      – Нет, я холост, – ответил Астахов. – Предпочитаю отвечать только за себя. Утром встаешь и не знаешь, что случится завтра. Вон соседка, похоронила мужа и от скорби занялась скандинавской ходьбой, – видно, от смерти решила уйти пешедралом, – Астахов криво усмехнулся. – Ну и где она теперь?

      – Ой, кстати, у Натальи Эдуардовны ведь есть сын! – воскликнула его сестра весьма эмоционально. – Взрослый, семейный. Но я его сто лет не видела. Давно он у нее не появлялся.

      Глава 6

      Кирюша

      Сына Гулькиной полковник Гущин отыскал лично – проверил мобильный телефон покойницы. В мессенджерах она не общалась, ни с кем не чатилась, страниц и аккаунтов в соцсетях не имела, а в ее телефонных контактах значилось совсем немного номеров. Утром в десять ей звонила некая «Искорка». А накануне днем «Верочка». С Искоркой и Верочкой Наталья Гулькина общалась неоднократно. И Гущин понял, что во втором случае речь идет о Вере Павловне – гувернантке и учительнице дочек Макара. Кто скрывался под прозвищем «Искорка», еще предстояло выяснить. В контактах имелись два разных мобильных номера еще одного человека, именовавшегося «Кира» и «Кирюша». Однако никаких звонков на них или обратно Гулькиной полковник Гущин в телефоне так и не нашел. По его приказу оперативники созвонились со столичным участковым, обслуживающим территорию улицы Правды, и тот проверил по домовой книге: кроме Гулькиной в квартире проживали еще двое – Кирилл Гулькин и Юрий Авессоломов. О последнем участковый сказал, что это муж потерпевшей, скончавшийся в декабре от долгой тяжелой болезни в возрасте семидесяти восьми лет.

      Кирилл Гулькин после звонка оперативников примчался в Сарафаново через сорок минут на своей машине. И Клавдию и Макару это показалось необычным сначала – вечерний час пик, из Москвы по пробкам за такой отрезок времени невозможно добраться. А значит…

      – Мама, мамуля…

      Кирилл Гулькин – худой и долговязый тридцатипятилетний парень в летнем деловом костюме, услышав страшные новости, залился слезами, как ребенок. Его реакция оказалась столь бурной, что полковник Гущин несколько даже растерялся.

      – Мамуля моя… а где она?! Дайте мне на нее взглянуть! – рыдал Гулькин.

      На дачу и на участок полковник Гущин его не пропустил, вежливо объясняя, что там пока проводятся поисковые мероприятия, а тело его убитой матери уже увезли в морг. Они беседовали с Гулькиным в его машине при открытых дверях, Клавдий и Макар из внедорожника, припаркованного рядом, снова слышали каждое слово допроса сына жертвы. Свет уличного дачного фонаря падал прямо на машину Гулькина, и Макар внимательно его разглядывал: парень