Глубина резкости. Тери Нова

из салона должен был отец. Конечно, владелец показал ему результат и похвалил игру света и тени, но дома нас с братом ждали хорошая взбучка и домашний арест на месяц. Видишь ли, мой отец – директор АЭС, и такие вещи, как кучка детишек, шныряющих по закрытому объекту, не повышали его репутацию.

      Тут уже Ник захохотал вовсю.

      – Это очень мило и забавно. А что потом?

      – Ну, как ты понимаешь, домашний арест – не лучший досуг для ребенка, поэтому фотоаппарат стал настоящим спасением. Изучала все, что связано с проявкой и печатью фотографий, чтобы больше не носить свои работы в салон к тому стукачу. – Я улыбнулась, вспоминая свое детство. – Весь месяц мучила брата, заставляя его быть моей моделью. Так и влюбилась в фотографию.

      Ник грустно улыбнулся.

      – Тебе очень повезло с братом, Элли.

      – Да, это так. У тебя есть брат или сестра?

      Что-то мрачное мелькнуло в глубине его глаз.

      – Нет. – Он сглотнул, тряхнув головой, словно смахивая неприятное воспоминание. – Но у меня есть лучший друг, который мне почти как брат. Мы не росли вместе, но с университета я практически жил в доме его отца. Они – моя вторая семья. – Его лицо потеплело, морщины вокруг глаз разгладились.

      Вспомнив про переезд Ника, я решила спросить:

      – Тяжело было переезжать почти за тысячу миль от дома?

      – Я скучаю по Бостону, но не могу представить свою жизнь без футбола. Это выгодный контракт, в старой команде условия были похуже.

      Бостон. Точно. Я вытерла потные ладони о штанины.

      – Так ты играл за «Патриотов»?

      – Так точно! – Ник отсалютовал.

      – Тебе не стоит расхаживать по Чикаго в кепке с их эмблемой, – шутливо предостерегла я.

      – О, это не моя идея. Мой придурок друг каждую поездку в Чикаго привозит коробку бостонской атрибутики, «чтобы я не забывал свои корни». – Он сделал кавычки пальцами. – Сейчас в моей квартире стоит уже пять коробок, полных этого барахла.

      – Смешной у тебя друг. Надеюсь, ребята из «Файр» не против, – хихикнула я.

      Официант начал расставлять перед нами тарелки с ароматными разноцветными вафлями, и вскоре на столе уже не было свободного места.

      – Попробуй вот эти! – Ник указал на тарелку оранжевых вафель в кленовом сиропе, присыпанных чем-то красным. Он наблюдал, как я отрезаю с общей тарелки кусок вафли, окунаю ее в сироп и отправляю в рот.

      Во рту взорвалась сладко-острая смесь, вызывая на кончике языка покалывание, которое сменилось легкой кислинкой. Я слизнула остатки сиропа с губ, и Ник задержал на них взгляд.

      – Ну как? – хрипло спросил он.

      – Ммм, это восхитительно! Что это? Похоже на цитрусы с перцем.

      – Так и есть! Ты чертовски проницательна. Это, кстати, мои любимые. Попробуй остальные, хочу услышать вердикт.

      Мы принялись уплетать вафли, делясь впечатлениями от гастрономического разнообразия. Было что-то интимное в том, как мы ели их, деля на двоих. Когда не осталось сил впихнуть в себя хотя бы малюсенький