Счастье на ладони. Душевные истории о самом важном. Ольга Брюс

них что-то неуловимо душное и одинаково дотошное. Хотя и не было в их внешности ни единой общей черты.

      Они работали в разных подразделениях и почти не пересекались по работе, но были, как братья-близнецы. Любили критиковать, обсуждать, осуждать и устраивать склоки на ровном месте. Не было дела, которое они не обложили бы своими едкими комментариями.

      – Ну кто тебя учил так гайку заворачивать?

      – Ты хоть в школу-то ходил? Или только курить за угол бегал?

      – Ты изоленту в глаза видел? Иди в телефоне своем посмотри, что это такое и как пользоваться!

      Подобные комментарии они оставляли по поводу и без. Сами при этом либо вовсе за дело не брались, либо делали из него великое одолжение. Начальство воспринимало обоих как чемодан без ручки – нести тяжело, а выбросить жалко. Найти работу за пару лет до пенсии эти склочники вряд ли смогли. Вот и терпел их коллектив, считая дни до пенсии. Их пенсии. Которая, к счастью, должна была наступить почти одновременно.

      Отдых-то, может, и был заслуженным, но воспринимался обоими как личное оскорбление. Мол, набрали на работу малолеток неопытных, зеленых да глупых. А их, опытных, работящих, бывалых, оставили за бортом.

      После ухода эта парочка выяснила, что у них много общего:

      – полнейшее отсутствие хобби и увлечений. Даже рыбалка не прельщала и не манила своими разнообразными удовольствиями;

      – склочный и скандальный характер;

      – отсутствие желания заниматься огородными работами;

      – огромная, многолетняя любовь к выпивке. Нельзя сказать, что были они запойными алкоголиками или буйными дебоширами, но прожить недельку без стопочки в выходные не могли оба.

      Именно на этой почве они, собственно, и сдружились. Причем настолько сдружились, что стали пропускать стопочку не только по выходным и праздникам. А потом и не стопочкой стали увлекаться. Никуда ж не надо! На работе не оценили, увлечений никаких. А водочка родимая развязывала язык и настраивала на нужный лад.

      – Вот ты мне скажи, Иваныч, как такое могло случиться, что перестала молодежь старших уважать? Почему эти сопли зеленые перестали опыт ценить и за советом к более опытным специалистам идти? Неужто они на самом деле думают, что все их современные побрякушки заменят нас: опытных, бывалых, знающих мастеров?

      – Согласен с тобой, Михалыч. Перестала молодежь ценить такие ценные кадры, как мы! И ладно бы было кем нас заменить. Так нет ведь! У меня весь цех на одном мне держался! Ведь докуда ни коснись – ничего не умеют. Готовы сделать «тяп-ляп»! А ведь работа – она знаний требует. Качества. Умения!

      Каждое слово Иваныч сопровождал многозначительным жестом, говорящим, как он относится к сказанному.

      Казалось, темы у этой парочки не иссякнут никогда. По мере опустошения бутылки разговоры становились все более задушевными, а голоса – громкими.

      Мужики каждый вечер собирались, усаживались во дворе двухэтажки, которая стояла аккурат между их домами на нейтральной территории и начинали обсуждать жизнь.

      – Как