MUSEUM (Золотой кодекс). Anna von Armansberg

максим: Kinder-Küche-Kirche[13]. Их семья действительно была дружной и большой, впрочем, для Баварии это не редкость.

      У Януша, насколько мне было известно, наличествовало двое старших братьев – Йоханн и Андреас, уже работающих: они были совладельцами крутейшей авторемонтной мастерской, расположенной в Мюнхене и специализирующейся на ремонте элитных ретроавто вроде Mercedes-Benz SLC 300. Была у Януша и одна младшая сестра – Каролина, еще учившаяся в школе. Не берусь судить, но, разумеется, домашнее воспитание сказывалось: привыкший заботиться о «младшем составе», Януш был предупредителен и вежлив со мной иногда просто до ужаса. К слову, он всегда безропотно таскал мои сумки, папки, библиотечные книги, тетради и планшеты, которые имели свойство накапливаться, подобно снежному кому в предгорьях Альп, и к концу дня просто оттягивали мои хрупкие и слабые женские плечи.

      Пожалуй, и сама бы не ответила на вопрос, почему меня так раздражали неуклюжие и всегда случавшиеся не ко времени попытки Януша обратить на себя мое внимание. Может быть, просто еще очень сильна была в моей душе любовь… нет, пожалуй, именно страсть к другому человеку…

      Да и кто бы ответил на этот странный вопрос, кроме разве что брата Джиованни? Брат Джиованни, что ты еще хотел мне сказать в своем сказочном Средневековье – в том волшебном монастырском саду, под кружащими осенними листьями, напоминающими оранжево-красные цветы или же полностью раскрытые маленькие японские веера?

      Что еще не спросила я у тебя, какие вопросы были мной, к сожалению, не заданы? Что я забыла у тебя узнать?

      Ты говорил мне о том, что всякий грех есть несчастье. Несчастье – и для нас самих, и для окружающих нас. Ты предостерегал нас – меня – от непоправимой ошибки. Ты утверждал: грех есть начало разъединяющее и разделяющее, отталкивающее нас от людей…

      Ты давал мне много мудрых советов, проверенных Библией и временем, но некоторым из них я, к сожалению, не последовала…

      Бессонницы бокал старинный…

      Бессонницы бокал старинный.

      Мерцанье темного вина.

      Бокал – за время ночи длинной

      Еще не выпитый до дна.

      Из всех – горчайшего напитка

      Вкус, исчезающий к утру…

      Коснется дремлющего свитка

      Рука, привычная к перу.

      Там небо отражает землю

      И – гладь серебряной воды.

      …Там ветер пеленает стебли,

      Скрывая легкие следы

      Пришедшей осени. И тает

      Сад, полный ароматов вин.

      Над ним медлительно сплетает

      Тончайшую из паутин —

      Сентябрь…

      Пером – крылом голубки —

      Стираю грани долгих снов,

      Не нарушая облик хрупкий

      Еще не высказанных слов.

      Бессонница… И – звон бокала,

      Скользнувшего за край стола.

      …То – глухо Слово прозвучало,

      Которого и не ждала.

      Начало лета. Пригород Karlsruhe[14].

      В один из выходных дней

13

Дети, кухня, церковь (нем.).

14

Карлсруэ – город в Германии.