Революция. Артуро Перес-Реверте

зная, хорошо это или плохо, Мартин кивнул. Не дай бог, если примут за одного из испанских помещиков, державших сторону Порфирио Диаса.

      – Ну, как говорится, всякая птичка на свой лад чирикает.

      – Разумеется.

      Хозяин, больше не спрашивая, поставил перед Мартином стопку текилы. Тот поднес ее ко рту, глотнул и невольно сморщился. Текила была прозрачна, как вода, и крепка, как сам дьявол.

      – Скверное времечко выбрали для прогулок, – сказал пузан.

      Он не сводил с Мартина любопытствующих глаз. Снаружи приглушенно щелкнули несколько выстрелов.

      – Это мятежники? – спросил Мартин.

      – Как посмотреть, сеньор, – ответил тот, встопорщив усы мрачной улыбкой. – Это сторонники Мадеры, которые дрючат лысых. А те – их.

      – Лысых? – переспросил Мартин.

      – Ну, солдат.

      – Так их прозвали, потому что стрижены под ноль, – пояснил хозяин.

      – Голодранцы против нищебродов… Власть имущие посылают их искать на том свете то, чего не обрели на этом.

      Усач говорил гладко и правильно. Было видно, что он не без образования.

      – И на вашем бы месте, сеньор, я бы спокойно сидел здесь да потягивал текилу. Потому что, если высунуть нос отсюда, можно нарваться на неприятности.

      – А что вообще происходит?

      – В нескольких кварталах и на станции идут бои. – Мексиканец показал на людей за столом. – Эти вот ребята смогут объяснить лучше. Они оттуда пришли, благо идти было недалеко.

      Мартин оглядел всех четверых – засаленные спецовки из синей плотной парусины, заношенные фуражки, усатые, перепачканные углем лица. Железнодорожники. Или, как их называют на севере, путейцы. Сделав знак хозяину, он обратился к ним:

      – Не окажете ли мне честь угостить вас?

      – Отчего же не оказать? – ответил один из них.

      Они медленно, с достоинством поднялись и подошли к стойке. Хозяин разлил.

      – Мадеристы ударили на нас на рассвете одновременно с запада и с юга, – сказал тот же путеец. – Сперва малыми силами, а потом к ним подоспело подкрепление, там и кавалерия была, и все… и мы огребли по полной… – Он показал на своих товарищей. – Нам пришлось драться на станции… И пришлось нам солоно.

      – И кто побеждает?

      – Пока еще непонятно. С одной стороны, говорят, идет дон Франсиско Мадеро с сеньорами Ороско[7] и Вильей, а это люди крутого замеса. С другой – федералами командует генерал дон Хуан Наварро, тоже не пальцем деланный.

      – Тигр Серро-Прието, – вставил усач.

      В том, как он это произнес, восторга не слышалось. Наводило на мысли о стенах, побитых ря́бинами пуль, о людях, гроздьями диковинных плодов висящих на деревьях.

      – Когда все это кончится, – сказал еще один путеец, – многих недосчитаемся.

      Все сосредоточенно выпили. Снаружи стрельба то стихала, то через миг вспыхивала вновь и с новой силой – это было похоже на то, как накатывает прибой на скалы. Мартин заказал всем еще по одной, и никто не отказался.

      – Скажите-ка… – Усач, держа

7

Паскуаль Ороско Васкес (1882–1915) – один из лидеров Мексиканской революции, позже, однако, поднявший восстание против Франсиско Мадеро.