Тень Империи. Михаил Сергеевич Барков

возможность помочь кому-то, почему я не должен этого сделать? Почему я не могу взять и выразить признательность своим слугам и тем, кто следует за мной? Я уверен, что у лорда Харта в Астендайне есть деньги, чтобы построить нормальные жилища для тех, кто добывает его любимые драгоценные камни!

      Кайсгарт вздохнул, обдумывая это, и поторопил разговор:

      – Ну так к чему ты это всё говоришь?

      Ренамир подошёл ближе и слегка наклонился к нему, чтобы прошептать:

      – Слуги и стражи постепенно встают на мою сторону, они сочувствуют мне и уважают меня. Пока что мы будем прилежно учиться, тренироваться, и я сделаю всё, чтобы тебя не изгнали отсюда. Но запомни: наступит день, когда мне понадобится твоя помощь, потому что… я убью своего отца. И с этого я начну менять всё вокруг.

      После дня, когда прозвучало это обещание, прошло почти десять лет. Кайсгарт и Ренамир были уже известными в городе юношами, статными, с щетиной на лице и дерзким блеском в глазах. Их дружба пережила сотни нападок Дивина, осуждение некоторых наставников, слухи самой разной степени мерзости: от странных интриг до того, что сын лорда стал мужеложцем и держит при себе верного любовника. Всё это было ложью и лишь временными неприятностями. Когда пришло время, Ренамир не стал действовать подло, напротив – он открыто вызвал своего отца на дуэль прямо на городской площади, в тени обелиска. Для этого боя были изготовлены по три новых клинка на каждого из них, а биться отцу и сыну предстояло лишь в лёгкой стёганой броне. Это означало, что один удачный выпад может быть фатальным. В половине города тогда остановилось производство, торговля замерла, а зрители приезжали даже из других провинций. Ренамир специально объявил о дуэли заранее – он хотел сделать свой триумф максимально публичным и, заняв место отца, дать людям понять, что он совершенно другой человек с совершенно другими планами.

      И вот, настал судьбоносный момент: вечером в середине тёплого мая, когда солнце уже ползло к западному горизонту, отец и сын вышли на арену. Кайсгарт лично передал Ренамиру первый клинок и держал при себе ещё два на случай, если тот расколется или будет выбит слишком далеко. От этого боя зависела и его собственная судьба: если Ренамир проиграет, то его наверняка казнят за годы в замке, которые он своим присутствием выводил лорда Дивина. Или за деньги, которые ушли на его обучение и содержание. Или за то, что, по некоторым слухам, именно он надоумил Ренамира убить своего отца. В общем, Кайсгарт был уверен, что предлогов для его казни хватало.

      За последние века Верувина не знала более дерзких вызовов, чем этот, так что домыслов у народа было невообразимое количество. Ренамир ощущал на себе незримое давление всеобщего внимания, но твёрдо стоял на ногах и смотрел на клинок в своей руке. В лезвии отражались длинные волосы, которые золотились под вечерним солнцем, и взгляд мудрого, проницательного человека. Дивин прокашлялся, привлекая к себе внимание, принял клинок от оруженосца и произнёс:

      – Жаль! Придётся, видимо, найти себе ещё одну жену и заделать ещё сына, чтобы