Сибирский ковчег Менделеевых. Вячеслав Софронов

грязи, от которых приходилось уворачиваться, и Иван Павлович, словно щитом, загородил свое лицо портфелем, а Маша раскрыла зонтик и каждый раз громко смеялась, когда в него попадал ком грязи. Лишь Василий, сидевший за спиной кучера, подняв воротник своей гимназической шинели, смотрел на них с улыбкой, не произнося ни слова. Наконец пошла более-менее исправная дорога и Маша со вздохом закрыла зонтик, стряхнула с себя водяные брызги и попыталась помочь Ивану Павловичу. Но он остановил ее движением руки и расправился с комками грязи самостоятельно.

      Вскоре они достигли спуска с горы к монастырской обители и где-то под ними, внизу заблистали позолоченные церковные купола. Иван Павлович от неожиданности едва ли ни шепотом произнес:

      – Признаюсь честно, я подобной красоты еще не встречал. Это кто же догадался вот так разместить монастырь внизу горы? Прежде все монастыри, что мне встречать приходилось, обычно на горке стояли, а тут вдруг… Нет, я просто слов не нахожу…

      – Да, – согласился с ним Василий, – красота неописуемая, потому сюда и отправились. А воздух-то какой! Нет, вы полной грудью вздохните, чтоб вкус его почувствовать.

      – Никак река близко? Воздух здесь, словно с некой испаринкой, волглый…

      – Точно подметили, река здесь как раз поблизости. Коль есть желание, то можем прямо к ней подъехать.

      Услышавший его слова кучер Прохор закрутил головой и обронил:

      – Никак не добраться нам туда, место топкое, застрянем, не приведи господь, а подмоги ждать неоткуда…

      – Ладно, – примирительно откликнулся Василий, – там видно будет, решим ехать или нет.

      Когда они спустились вниз с горы и подъехали почти вплотную к монастырским воротам, то Мария спросила:

      – Зайдем внутрь или все же к реке проедем?

      – А далеко до нее? – поинтересовался Менделеев.

      – Да не особо, – не отрывая глаз от монастырских строений, отвечала Мария, – вода всем нужна, тем более что пустынники и рыбной ловлей промышляют. Только вот мало кто у нас в Сибири соглашается в монастырь пойти и служить там, вдали от всего мирского до конца дней своих.

      – А что так-то? – удивился он.

      – А вы у них спросите, – вступил в разговор Василий, – не хотят и все тут. Силком гнать нельзя, вера не велит, а желающих особо и нет. Не тот мужик нынче пошел, нежели раньше, – рассмеялся он. – Вот хотя бы в Аремзянке на нашей фабрике та же картина. Бабушка рассказывала, как раньше там народ работал. От зари и до зари. Не то, что сейчас. Кому на покос, другому в город, а третий вид делает, будто тяжко болен. Хотите, я вам по секрету скажу, в чем дело? Только без передачи, а то и сами в ослушники попадете, и мне вслед за вами по первое число достанется.

      – Не верится как-то, будто есть на этот счет секрет какой, – недоверчиво возразил Менделеев, – то и мои родители отмечают, когда после выпуска их навестил. Худо стали крестьяне слушаться господ своих. Но мне интересно, в чем вы причину нашли?

      – Причина простая и сведущему человеку вполне