Остракон и папирус. Сергей Суханов

можно отбросить стыд вместе с условностями общества, чтобы обрести священное умопомрачение, с головой погрузиться в тайны ночного леса… Одна из таких тайн – это упоение яростью, взрыв кровавого безумия, когда вакханки бросаются с тирсами даже на вооруженных мечами и топорами мужчин… Именно так мы победили пиратов в Скалистой бухте…

      – Я не понимаю, – взволнованно прервал ее Геродот. – Вот вы в шалашах предаетесь чувственным наслаждениям, вы пьяны, разнежены, умиротворены… И вдруг срываетесь с места, несетесь по лесу с перекошенными злобой лицами.

      Поликрита грустно усмехнулась:

      – Это просто… В каждой из нас есть не только частичка Диониса, но и частичка его матери Семелы, земной женщины. Ведь это так по-земному, когда на смену чувственности приходит жестокость.

      Приподнявшись на локте, Геродот пристально посмотрел саммеотке в глаза:

      – Не хотел бы я оказаться на твоем пути в такой момент… Но мне почему-то кажется, что ты не такая… Лучше, чем они… И как мне уберечь нас с тобой от этой непредсказуемой двойственности?

      – Просто люби меня, – тихо сказала Поликрита.

      Тогда он поцеловал ее. Сначала нежно, а потом истомленно, хмельно…

      В конце мунихиона[13] вновь приплыл Харисий.

      На Самос тихо опускался вечер. Дневная жара отступила под напором морской прохлады. Снова друзья отправились в сад, чтобы обо всем обстоятельно поговорить.

      Вишни, потеряв нежно-розовые покровы, казались нагими, а черешни уже были густо обсыпаны оранжево-желтыми гроздьями. Ветви мушмулы сгибались под тяжестью ранних плодов. Абрикосы еще только наливались сладостью. Зато в траве краснели россыпи сочной зрелой клубники.

      Друзей никто не беспокоил. Разговор неспешно протекал под поздний обед. Геродот попросил Поликриту приготовить кикеон на красном вине, ячменной муке и тертом сыре.

      Перед каждым из сотрапезников стояла миска с миттлотосом – паштетом из меда, сыра и чеснока. Разлом свежеиспеченного ячменного каравая еще пах дымом.

      Наконец, Харисий перешел к главному:

      – Менон хочет поручить тебе важное задание… Но придется отправиться в Сарды.

      Геродот опешил:

      – В Лидию?

      Харисий кивнул:

      – Да… Ему стало известно от Кимона, что Ксеркс готовится к войне по всей акватории Нашего моря[14]. Стратег просит проверить, насколько эти сведения соответствуют действительности… Если это так, то по Царскому пути должны следовать войска. Вот откуда именно они идут – из Армении, Каппадокии, Мидии или из самих Сус – и важно выяснить… Само собой разумеется, надо их посчитать.

      – На Царском пути стоят пикеты такабаров. Мне придется объяснять, кто я такой и что собираюсь делать в Сардах… Я дальше Сард не смогу проехать.

      – И не надо… – Харисий выложил на стол папирусный свиток: – Это подорожная купеческой гильдии Галикарнаса. По документу ты грамматевс гильдии, который ищет надежного поставщика дифтер для

13

Мунихион – месяц афинского календаря, апрель-май.

14

Наше море – Эгейское море.