Эльфийский багульник. Наталья Олеск

новую так и не встретил. Да и не представлял себе, как его детей сможет воспитать другая женщина. Почти каждые школьные каникулы Нина с Егоркой отправлялись к дедушке. Так и жили.

      Деду Михаилу было не более шестидесяти. Был он крепок, здоров и силён. С хозяйством управлялся сам. И везде у него был порядок. Держал уток, кур и вечно насупленных индюков. Ещё были поросята и бычки. Всё лето дед заготавливал сено. Покосов за сезон было несколько: в июне – клевер, красный и белый, в июле – люцерна, дед сам её сеял. Говорил, что вкуснее и питательнее нет на свете травы для его подопечных. А в августе царило разнотравье: здесь и кукуруза, и фасоль, и гречиха с овсом. Зимой тоже полно работы: каждый день надо печь топить, животину кормить да за порядком зорко следить. Ещё дедушка через день дежурил на железной дороге. «Пенсия пенсией, а работать поспевай!» – поговаривал он.

      В большой комнате, которую использовали как столовую, возле окна стоял телескоп. Из-за него дедушку в округе частенько Дедом-Звездочётом называли. По вечерам он показывал внукам звёзды, большие и маленькие, и обязательно рассказывал о каждой из них занимательную историю. Дети очень любили его слушать и каждый раз просили повторить.

      Ещё у деда Михаила был большой пёс по кличке Север. Попал он к нему уже взрослым. Приблудился. Сколько псу было лет, никто не знал. Дедушка шутил, что они с ним ровесники. Пёс был светло-серого окраса, с чёрными лапами и пушистым, загнутым колечком хвостом. Его почти синие глаза сверху и снизу украшали стрелки, будто подведённые углём и уходившие за стоячие «домиком» уши. Север был весьма умным псом. Он старательно и ответственно сторожил хозяйство дедушки. Когда к тому приезжали внуки, он от них не отходил ни на шаг. И дед Михаил никогда не боялся, что с детьми может произойти что-либо плохое, когда рядом такой верный охранник.

      Как-то раз с Севером приключилась скверная история. Осенью дедушка взял его с собой на охоту за триста километров от дома. И пёс потерялся. Что произошло, почему он пропал – в тот момент никто не понял. На три лишних дня дед задержался в тех местах, всё собаку искал. Но Севера нигде не было. Расстроился дедушка, даже пару скупых слезинок обронил. Через год снова в те же края на охоту подался. Подъезжая к селу, где планировал остановиться на ночлег, возле дороги увидел крупного косматого пса. Он сидел и выл. Приглядевшись, дед понял, что это был его Север. Потом ему рассказывали: да, живёт тут один пёс уже целый год, никого к себе не подпускает. Люди время от времени куски ему кидают, чтобы с голода не помер. От непогоды и холода прячется в заброшенном строительном вагончике. Дедушка позвал его. Сначала пёс настороженно смотрел, затем как кинулся с радостным визгом! «Где же ты пропадал, Северочек мой? Я тебя искал-искал, задержался из-за тебя, а всё без толку…» – тихо шептал дед Михаил, ласково прижимая к себе собаку, крепко зажмурившуюся от противоречивых чувств: удовольствия от присутствия хозяина и боязни вновь потерять нежданно свалившееся счастье. А что пёс ответит кроме ласки? Оказывается, год назад в округе стая волков объявилась. Когда дед приезжал в прошлый раз, ещё не знал этого. Видимо волки далёко пса погнали, раз не успел он вернуться. Хорошо, что целым и невредимым остался. Да и злобную стаю от охотников смог на себя переманить.

      Радости деда Михаила, что Север нашёлся, не было предела! После этого случая пёс от своего хозяина никуда не убегал. Да и дедушка стал с большей осторожностью на охоту ходить. Если Север чуял хоть малейшую опасность или недоброе от чужих людей, скалил острые зубы, на высокой холке шерсть дыбом вставала, и его угрожающая поза говорила только одно: «Не пущу!». Всем видом показывал, что к его хозяину и на пушечный выстрел не следует приближаться. В присутствии внуков дедушкин пёс становился добрым и словно игрушечным: мог лечь на спину, при этом плотно прижимал к голове уши и разрешал гладить свой живот.

      Нина с Егоркой несмотря на малый возраст во всём помогали дедушке: кормили живность, наводили порядок в доме и летней кухне, во дворе и огороде. Кашеварили и стирали в большом чане. По сезону даже варенья варили из душистой спелой малины, вишни и ежевики. Зимой снег чистили, тропинки, где надо, протаптывали, дрова в дом носили, печку топили. Этот год ничем не отличался от предыдущих и, как обычно, перед Новым годом дети наводили чистоту. Даже за ёлкой в лес сходить успели. Дед Михаил каждый год семена сеял, земля была богатая, жирная, ёлки всходили одна за одной, как на дрожжах. Дети обычно выбирали небольшую ёлочку, чтобы легко было рубить да по снегу тащить. И потолки в доме не сильно высокие, большое дерево только мешало бы. Украшали как всегда к вечеру тридцать первого декабря. На верхушке – остроконечная сверкающая красная звёздочка, на ветках стеклянные бусы, бумажные гирлянды и разные игрушки. Игрушки дедушка делал сам: вытачивал из понравившейся палочки или сучка какую-нибудь фигурку, а Нина с Егоркой раскрашивали их яркими акварельными красками. В этот раз дедушка смастерил Змея Горыныча: наступающий год по его словам будет годом Дракона, и это грозное чудище из русских сказок как нельзя лучше подходило в качестве главной игрушки. Вечерами дед обычно рассказывал внукам сказки да небылицы. Много их в запасе у него было. И не только про звёзды. На этот Новый год, а этот праздник в их семье был самым главным и любая