Морские истории. Борис Житков

не приделать. Они болтались как попало. Я кое-как приткнул палубу на место и поставил пароходик на полку. Теперь всё пропало!

      Я скорей бросился в кровать, завернулся с головой.

      Слышу ключ в дверях.

      – Бабушка! – под одеялом шептал я. – Бабушка, миленькая, родненькая, чего я наделал-то!

      А бабушка стояла уж надо мной и по голове гладила:

      – Да чего ты ревёшь, да плачешь-то чего? Родной ты мой, Борюшка! Видишь, как я скоро?

      Она ещё не видала пароходика.

      Белый домик

      Мы жили на море, и у моего папы была хорошая лодка с парусами. Я отлично умел на ней ходить – и на вёслах, и под парусами. И всё равно одного меня папа никогда в море не пускал. А мне было двенадцать лет.

      Вот раз мы с сестрой Ниной узнали, что отец на два дня уезжает из дому, и мы затеяли уйти на шлюпке на ту сторону, а на той стороне залива стоял очень хорошенький домик, беленький, с красной крышей… А кругом домика росла рощица. Мы там никогда не были и думали, что там очень хорошо. Наверно, живут добрые старик со старушкой. А Нина говорит, что непременно у них собачка, и тоже добрая. А старики, наверно, простоквашу едят и нам обрадуются и простокваши дадут.

      И вот мы стали копить хлеб и бутылки для воды. В море-то ведь вода солёная, а вдруг в пути пить захочется.

      Вот отец вечером уехал, а мы сейчас же налили в бутылки воды потихоньку от мамы, а то спросит: зачем? – и тогда всё пропало.

      Чуть только рассвело, мы с Ниной тихонько вылезли из окошка, взяли с собой наш хлеб и бутылки в шлюпку. Я поставил паруса, и мы вышли в море. Я сидел, как капитан, а Нина меня слушалась, как матрос.

      Ветер был лёгонький, и волны были маленькие, и у нас с Ниной выходило, будто мы на большом корабле, у нас есть запасы воды и пищи и мы идём в другую страну. Я правил прямо на домик с красной крышей. Потом я велел сестре готовить завтрак. Она наломала меленько хлеба и откупорила бутылку с водой.

      Она всё сидела на дне шлюпки, а тут как встала, чтоб мне подать, да как глянула назад на наш берег, она так закричала, что я даже вздрогнул:

      – Ой, наш дом еле видно! – и хотела реветь.

      Я сказал:

      – Рёва, зато старичков домик близко.

      Она поглядела вперёд и ещё хуже закричала:

      – И старичков домик далеко: нисколько мы не подъехали, а от нашего дома уехали!

      Она стала реветь, а я назло стал есть хлеб как ни в чём не бывало. Она ревела, а я приговаривал:

      – Хочешь назад, прыгай за борт и плыви домой, а я иду к старичкам.

      Потом она попила из бутылки и заснула. А я всё сижу у руля, и ветер не меняется и ровно дует.

      Шлюпка идёт гладко, и за кормой вода журчит.

      Солнце уже высоко стояло.

      И вот я вижу, что мы совсем близко уж подходим к тому берегу и домик хорошо виден.

      Вот пусть теперь Нинка проснётся да глянет – вот обрадуется.

      Я глядел, где там собачка. Но ни собачки, ни старичков видно не было.

      Вдруг шлюпка споткнулась, стала и наклонилась набок. Я скорей