Тайна за семью печалями. Галина Романова

из его же квартиры, уже тянет на служебное несоответствие.

      – Да ладно! – весело, казалось бы, фыркнул он.

      Но глаза его сделались как пистолетные дула.

      Нина Николаевна подумала недолго. Вспомнила все инструкции, которыми ее снабдил тот самый человек, которого она прежде нанимала для слежки, и поправилась.

      – Ну… Может, и не служебное несоответствие, а превышение должностных полномочий. Думаю, вашему руководству будет интересно узнать, какое участие вы принимаете в судьбе мужа вашей любовницы. А уж как интересно будет об этом узнать вашей жене!

      – Жене?

      Вот тут он поднялся и пошел к окну. Встал к ней спиной и минуту молчал. А потом с трудом вымолвил:

      – Люся – несчастный больной человек. И беспокоить ее нельзя. Я обещаю вам, что близко не подойду к вашей невестке. И вашего сына не трону больше никогда.

      – Обещаете? – привстала со стула Нина Николаевна.

      – Да. Клянусь! – Он резко обернулся и с кроткой улыбкой замахал на нее руками. – Сидите, сидите. Мы еще не договорили. Я очень виноват перед вами. И готов загладить свою вину. Мы сейчас с вами поговорим, все обсудим, выпьем с вами чаю или кофе. Что пожелаете?

      Она пожелала чаю. Зеленого без сахара. Он приготовил себе кофе. Они пили, говорили, как старые друзья. Он со слезой рассказывал ей о болезни жены. Как они с этим справляются. Как дорого им обходится ее лечение. Но они непременно с этим справятся.

      – Вы изменяете ей, – напомнила между прочим Нина Николаевна.

      – Ей нельзя заниматься сексом. Врачи запретили, – быстро ответил он и опустил голову. – К шлюхам я пойти не могу. Огласка и все такое.

      – И вы выбрали мою невестку, – осуждающе качнула головой Нина Николаевна.

      – Это она выбрала меня! – с легким возмущением отозвался он. – Буквально навязалась, соблазнила.

      – Я вам верю, – быстро согласилась Нина Николаевна. – Она такая. Сначала сотворила это с Коленькой. Теперь вот принялась за вас.

      – Что – это? – неожиданно уточнил он.

      – Разрушение! Она разрушает личность мужчины, что рядом с ней. Она его пленяет, делает безвольным, а потом уничтожает. Она курва, каких поискать. Простите!

      Она неожиданно прикусила язык. Поняла, что извиняется перед человеком, которого пришла обвинить. А он надолго задумался. А потом предложил еще чая. И она снова согласилась. В горле было сухо.

      Расстались они почти на дружеской ноте. Он пообещал посодействовать тому, чтобы Коленьку выпустили из камеры.

      – Завтра он будет дома, – сказал он напоследок и закрыл за ней дверь.

      Прошло уже три дня. Коленьку не выпустили, а ей неожиданно сделалось худо. Да так, что утром она не смогла встать с постели. Буквально не смогла пошевелиться. Руки, ноги были мертвыми. В постели было мокро. Она поняла, что у нее случился инсульт. Хотя было странно, что она это понимает. При умершем мозге соображать невозможно. Через час после пробуждения она смогла подтянуть руки к лицу и с ужасом обнаружила, что ногти на ее руках почти черные,