Тайна за семью печалями. Галина Романова

изменить, все потеряно, потрачено слишком много времени, и сил, и средств, но все впустую. И еще он при этом постоянно вздыхал. Глубоко и протяжно, со странными всхлипами. Словно уже оплакивал ее. При жизни оплакивал.

      Люся к этому давно привыкла и отца прощала. Он любил ее. И не потому, что она была его дочерью. А потому, что ему любить больше было некого. Мать давно уже превратилась в старую рухлядь – толстую, малоподвижную, некрасивую и брюзгливую. Ни брата, ни сестры у Люси не было. И, насколько ей было известно, на стороне наследниками ее отец тоже не обзавелся.

      – Спасибо, папа.

      Люся подошла к нему, медвежьей тушей возвышающемуся в большом кресле. Поцеловала в лобастую голову, смахнула крошки от печенья с его вельветовой домашней куртки.

      – Сейчас приготовлю тебе твой любимый клюквенный морс, – направилась она в летнюю кухню.

      – Погоди, Люсенька, – неожиданно остановил ее властный голос отца. – Присядь. Есть разговор.

      Она обернулась и пошла в направлении, указываемом ей отцом. Села напротив на широком диване без спинки. Покорно сложила руки на коленях. Она знала, о чем пойдет разговор. Она всегда была к нему готова.

      – Где твой муж? Почему он не с тобой?

      – Он на службе, папа, – ответила Люся, глядя на отца любящим дочерним взглядом.

      – У него же сегодня выходной. Или я что-то путаю? – Его глаза утонули в толстых веках, которые он любил сильно прищурить.

      – Его вызвали. Какое-то происшествие.

      Люся опустила голову, рассматривая свои сильно потолстевшие пальчики, теребившие поясок домашнего льняного халатика.

      – Брешет, кобель! – Мать подала голос из темной спальни.

      Та была без окон – небольшая глухая комната в восемь квадратных метров с широкой кроватью и старым матрасом. Мать там отдыхала днем.

      – Нет, мам. Ему при мне позвонили.

      – Могли этот звонок и нарочно придумать, – не унималась мать.

      И тогда Люся не выдержала. Вскочила с места и, повысив голос, ответила матери:

      – Я ехала за ним, если что, мама! И видела, куда он свернул. И оцепленный двор видела. И коллег его, и «скорую». Об этом Денис тоже договорился?

      Повисла тишина, нарушаемая лишь скрипом пружин старого матраса в темной спальне. Мать либо ворочалась, либо вставала.

      Вставала! Заполнила собой весь дверной проем. И, довольно улыбаясь, прошипела:

      – Ты за ним следила?

      – Я просто поехала за ним, – буркнула Люся в ответ и отвернулась. – Потому что у меня были сомнения.

      – Ты за ним следила, – подхватил отец и неожиданно с довольным смешком похвалил: – Молодец, дочка.

      Она не ожидала такой реакции. Замерла: должно было последовать продолжение.

      – Таких кобелей, как твой Денис, всегда надо контролировать, – не заставил себя долго ждать отец. И довольно улыбнулся. – Моя девочка!

      – С чего это он кобель? – со слабым протестом воскликнула Люся, схватила тарелку с печеньем и понесла ее в летнюю кухню.

      Но слова отца ее все равно достали.

      – Ты