Всем нужен м. Тепло. Дениза Игоревна Мурашова

трого следит Мороз. Завтра, ведь, Рождество. А в Рождество никак нельзя без снега. Поэтому он лежит себе там, куда упал вчера. А Солнце сердится и пускает мне в глаза щуринки. Чтобы я щурился.

      Щуриться мне нельзя, а то я неверно измерю высоту снега. На Рождество в лесу должно лежать снега по колено. Вот измерю неправильно, а влетит Пушистику. Ему всегда достается больше, потому что он старше меня на два года. Хотя по нему и не скажешь. Выглядим мы совершенно одинаково. Только он синий, а я зеленый. А так, у нас все одинаковое. Шершавые, как кошачий язык, рога. Носы-картошки. Не картошка вместо носа. А просто нос такой, в форме картошки. У нас у каждого по две ноги и по две руки. С красивыми тонкими пальцами. На них, кстати, шерсть не растет. А на голове, шее, туловище и ногах – растет. У меня зеленая, у Пушистика – синяя. Глаза у нас зеленые. Но у Пушистика иногда становятся черными. Когда он сердится.

      Мы часто бываем в разных концах леса. Когда я хочу кушать, я кричу: “Пушиииистик”. Потому что он всегда берет с собой пирог с мухоморами. Такой умеет делать только он. Даже мадам Сова ему немного завидует. А Пушистик зовет меня: “Чуууусь”. Это значит, он хочет выпить моего чая. Я всегда добавляю в него немного чабреца. Это такая трава с фиолетовыми цветочками. Его нужно собирать в мае. Аккуратно срывать только цветочки, корни не трогать. Иначе не вырастет на следующий год. Пушистик и сам мог бы насобирать чабреца, но ему лень. Так вот, когда мы так кричим, Ветер забирает окончания себе. Он их коллекционирует. И мы слышим только “Пууууу” и “Чуууу”. Мы привыкли к этим сокращенным именам, и теперь только так называем друг друга. А в удостоверениях у нас написано: Хранитель Пушистик – это у Пу, и Хранитель Чусь – это у меня. Удостоверения нам выдала мадам Сова. Она всем в лесу что-то выдает. Потому что она – главная.

      Записка от мадам Совы

      -Ааайй!– мне в затылок прилетел снежок, – Пушистик, ты совсем что ли?– я всегда называю его полным именем, когда сержусь.

      – А чего ты тут стоишь? Тебя может увидеть человек.

      –Я высоту снега меряю. И никто меня не увидит. Сюда ни одна тропинка не ведет, – я потер затылок

      –Ладно. Вот! – Пу поддался вперед и округлил глаза. Он всегда так делал, когда важничал. Он протянул лист, свернутый в трубочку. – записка от мадам Совы.

      Я аккуратно развернул лист. Пу заглядывал мне через плечо. В записке говорилось: “РазыщитЕ во что бы то ни стало м.ТеплО́”. БЕз нЕго нЕ будЕТ РождЕсТва”. Одни буквы были написаны красными чернилами, другие – черными. Это потому, что мадам Сова никогда не пишет на новых чистеньких листочках. Она их экономит. Она берет те записки, которые уже прочитаны, стирает в них ненужные буквы, а нужные – дописывает.

      –Ну и почерк! Кого мы должны разыскать, Пу?

      –Тут же ясно сказано: разыщите м.ТеплО́, то есть месье ТеплО́.

      –Подожди. Тут что-то еще. – я перевернул лист.

      На обратной стороне было написано: “М.ТеплО́ приходит к ТЕм, кто готов Его оТпустить”.

      –Тебе не кажется, что он какой-то странный, этот ТеплО́? – спросил я у Пушистика, а сам вот что подумал.

      Как он выглядит вообще, этот ТеплО́? И как мы уговорим его прийти? Ведь люди не должны знать о нашем существовании. Потому что они никогда не поверят, что Хранители могут быть такими маленькими и пушистыми. А мы именно такие. Но это не мешает нам заботиться о лесе.