Как я был в немецком плену. Юрий Владимиров

Гороховецкие военные лагеря во Владимирской области. На станции Галицы, куда мы прибыли в товарных вагонах, местные жители – в основном старики и подростки – усадили нас по несколько человек в сани и доставили в небольшую деревню, откуда пришлось идти к лагерям пешком. Они находились в глухом лесу.

      9 февраля нас повели на один из полигонов, устроенных на обширной поляне. Возле 37-мм зенитной пушки находилось множество военных начальников и командиров батарей и взводов, личный состав которых должен был пройти здесь фактически «выпускной» экзамен по стрельбе из орудий. Каждому из командиров хотелось, чтобы их бойцы хорошо выдержали экзамен, и они даже устроили «социалистическое соревнование» на лучшую подготовку своих артиллеристов.

      Нам надо было из пушки, заряженной четырьмя или пятью снарядами в одной обойме, как можно меньшим количеством одиночных выстрелов быстро и точно поразить макет танка. Макет устанавливали от орудия на расстоянии не менее километра и перемещали тросом по пересеченной местности, поэтому высота и расположение цели постоянно менялись. Все снаряды были учебными и трассирующими, благодаря чему следить за их полётом было легко.

      Наш взвод под командованием лейтенанта Шкеть отстрелялся первым. Боевой расчет нашей пушки поразил цель третьим снарядом, что оценили на «отлично». Расчет второй пушки отстрелялся еще лучше, настигнув цель первым же снарядом. Это было заслугой первого наводчика орудия Николая Сизова. Командиры некоторых батарей тайно упросили старшего лейтенанта Чернявского и лейтенанта Шкеть отдать им Колю Сизова «взаймы», чтобы на экзамене использовать его первым наводчиком своих орудийных расчетов, и Коля, в основном на «отлично», провёл ряд чужих стрельб.

      В итоге наша батарея – батарея старшего лейтенанта Чернявского и наш первый взвод под командованием лейтенанта Шкеть заняли первое место в этом «социалистическом соревновании». Однако всё происшедшее произвело на меня и на большинство моих товарищей скверное впечатление, потому что даже в такое тяжелое для Родины время наше командование не обошлось без «очковтирательства». После возвращения в Горький политрук Воробьев объявил имена «отличников боевой и политической подготовки», среди которых был и я. Мне поручили выпустить очередной «Боевой листок», посвященный в основном прошедшим стрельбам.

      Для «Боевого листка» комиссар давал мне специальный, отпечатанный в типографии бланк, на котором было изображено красное знамя с портретами Ленина и Сталина и черной краской выведены слова призыва: «Смерть немецким оккупантам!» Если типографского бланка не было, мне приходилось самому на обыкновенной бумаге писать название стенной газетки и рисовать красное знамя.

      В «Боевом листке» полагалось давать сообщения об успехах наших войск на фронте и о важных событиях в стране, а затем – заметки о жизни нашей войсковой части и о её передовиках.