Командоры полярных морей. Николай Черкашин

Благодарение Богу – его не постигла участь других соплавателей. Его не заслали в лагерь и не расстреляли в чекистском подвале.

      Но корабль его погубили в 18-м году, когда в Енисейском заливе тот распорол себе днище о подводную скалу.

      Ни о чем не спрашивайте его, господа. Он просто зарабатывает свой хлеб».

      Возможно, такую тираду и произнес бы берлинский гид, если бы и в самом деле знал историю седоусого худощавого человека, подрабатывающего в туристический сезон швартовщиком на «Вайсфлотте» – о, ирония судьбы! – на «белом флоте» прогулочных теплоходиков.

      Фабиан Рунд знал биографию Новопашенного в самых общих чертах и тем не менее невольно проникся симпатией к этому хмурому старику, чей подвиг корветтен-капитан, как моряк, не мог не оценить. Впрочем, в день, когда он появился на Шёнебергской набережной, ничто не выдавало в нем морского офицера.

      – Директор лейпцигского географического издательства Фабиан Рунд, – отрекомендовался он Новопашенному. – Мы готовим фотоальбом о полярных экспедициях, и в частности о вашем выдающемся походе на «Вайгаче».

      – На «Таймыре» и «Вайгаче», – уточнил Новопашенный.

      – Нам нужны фотоснимки. Мы хорошо заплатим за них.

      – Увы! – вздохнул собеседник, и от Рунда не укрылось, что вздох сожаления был искренним – Ни капитан 1-го ранга Вилькицкий, начальник экспедиции, ни я, его заместитель, не успели написать отчеты о результатах наших исследований. Не успели, так как сразу же, как только наши суда пробились в Архангельск, экспедиция ввиду военного времени была расформирована, и мы с Борисом Андреевичем получили назначения на боевые корабли. Вилькицкий – на эскадренный миноносец «Летун». Я – на «Десну». Потом и вовсе закрутило. Не до отчетов стало. Насколько мне известно, все материалы нашей экспедиции после большевистского переворота отправили в Ярославль. Там они и сгорели в 18-м году, когда красные подавляли восстание Савинкова. Вот и все, что я могу вам сообщить.

      – Немного. И тем не менее… У кого-то из офицеров могли остаться негативы. Кстати, а кто из членов экспедиции вел фотосъемку?

      – У нас было несколько камер. Но самую подробную съемку вел старший офицер «Таймыра» лейтенант фон Транзе.

      – Вот как! Он остался в России?

      – Нет. Он тоже покинул ее. У меня нет с ним связи. Слышал, что он осел где-то в Дании.

      – А кто бы мог помочь найти его? Новопашенный задумался.

      – Пожалуй, что… Да, только он. Барон Мирбах.

      – Знакомая фамилия.

      – Его дядя был послом в России.

      – Тот самый Мирбах, что был убит в Москве террористом из ЧК?

      – Да. Оба его племянника служили в русском флоте. Один погиб в Цусиме, а с другим, Рудольфом Романовичем, мы вместе выпускались из Морского корпуса. Кстати, и Александр Транзе тоже. Они были очень дружны.

      Последняя должность Мирбаха – флагманский минер Балтийского флота и командир штабного судна «Кречет»… Теперь он работает в Берлине таксистом. Вы можете