Севастополь. Город русской славы. Владимир Шигин

и его спасителя Геракла до аргонавтов, избравших северный путь в надежде испугать своих преследователей. Следуя тогдашним рассуждениям греков, простым смертным в тех краях было просто не выжить, особенно в самой скалистой части Тавриды – Гераклее. Там могли совершать подвиги лишь величайшие из героев!

      Напрашивается вывод, что, согласно греческой мифологии, земля будущего Севастополя уже изначально существовала не как место обитания простых людей, но как земля пребывания исключительно героев эпоса. Древние греки еще тысячелетия назад предугадали, а может, даже ощутили по каким-то неизвестным нам признакам необыкновенность этой далекой земли и в своих мифах донесли до нас свою веру в ее великое будущее.

      Вот еще новые мифы и новые доказательства возможной правоты нашей формулы о необычности нынешней Севастопольской земли. Как оказывается, не миновал ее и первый мореплаватель древности, отважный воин и многохитростный царь Итаки Улисс – Одиссей. Среди ученых ныне бытует несколько версий относительно возможного маршрута путеплавания Одиссея. Часть из них считает, что Одиссей плавал по Средиземному морю, иные, что он ходил к Англии, есть такие, что настаивают: великий греческий путешественник достигал берегов… Америки. Однако большинство ученых все же сходятся на том, что Одиссей имел конечной целью своего плавания богатые добычей города Черноморского побережья.

      К слову отметим, что отцом Одиссея был царь Итаки Лаэрт, который в своей молодости совершал плавание с аргонавтами в Колхиду. Может, именно поэтому и маршрут плавания, и его цели были не только понятны, но и желанны Одиссею. Сегодня подавляющее большинство исследователей его плавания пришли к выводу, что он посещал окаймляющую Гераклейский полуостров Балаклавскую бухту. Трудно где-либо найти еще одну такую же, столь явно соответствующую описанию, бухту в десятой песне гомеровской «Одиссеи»:

      Прибыли мы к многовратному граду в стране лестригонов

      Ламосу… В славную гавань вошли мы: ее образуют утесы;

      Круто с обеих сторон поднимаясь и сдвинувшись подле

      Устья великими, друг против друга из темныя бездны

      Море торчащими камнями, вход и исход заграждая.

      Люди мои, с кораблями в просторную гавань проникнув,

      Их утвердили в ее глубине и связали, у берега тесным

      Рядом поставив: там волн никогда ни великих, ни малых

      Нет, там равниною гладкою лоно морское сияет.

      На «балаклавской» версии настаивал и такой известный знаток античности, как академик К. М. Бэр. Но Балаклавой эту бухту назовут многим позднее. Древние греки звали ее иначе – Сюмболон-лимне, что означает бухта Символов, бухта Предзнаменований… Есть, впрочем, мнение, что и это название досталось грекам в «наследство» от тех народов, которые жили здесь ранее, может, от тех же этрусков или от тавров, отражавших на здешних берегах нападения многочисленных пиратов. Для нас небезынтересно и весьма неожиданное упоминание Гомером «многовратного града» на берегу