Музыка в камне. История Англии через архитектуру. Александр Волков

причину этого указывают на занятость Генриха на континенте и тамошние завоевания (Нант, Бретань). Конечно, его владения превышали территорию Нормандии, но, с другой стороны, Вильгельму I приходилось постоянно сражаться с беспокойными соседями, тогда как Плантагенет чувствовал себя вольготно, несмотря на поведение своих сыновей.

      Разругавшись с феодалами, Генрих начал вмешиваться в дела Церкви. Кларендонские постановления (1064) требовали от клириков уплаты налогов и подчинения королевской юрисдикции, запрещали им покидать пределы Англии и обращаться с жалобами в Рим без разрешения короля[12]. В наше время стало модным винить в порче отношений между государством и Церковью Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского, ранее представавшего мучеником. Абсолютистским поползновениям Плантагенета Бекет противопоставил силу и мощь реформированного католицизма, подобно монархии ополчившегося на феодальные порядки.

      Столкнувшись с проблемой наследования, Генрих II повторил путь Завоевателя. Он не обделил никого из сыновей, кроме временно оставшегося без земли Иоанна (1166–1216). Старшему Генриху (1155–1183) достались Англия, Анжу и Нормандия; Ричарду (1157–1199) – Аквитания, наследственная доля его матери королевы Элеоноры; Джеффри (1158–1186) – Бретань. На этот раз судьба была милостива к Англии: королем сделался самый достойный из сыновей Плантагенета. Но она же и посмеялась над ней, отпустив Ричарду Львиное Сердце всего десять лет правления, большую часть из которых он провел в Святой земле.

      Третий крестовый поход всколыхнул сердца и умы феодалов, которых отец Ричарда приучил к скутагию. Но Ричард одерживал победы лишь за счет своего полководческого дара и умения привлекать к себе людей. К сожалению, немногие из его сподвижников руководствовались долгом служения. Вернувшиеся в Англию крестоносцы возродили моду на строительство замков, и остается сожалеть, что сам Ричард, один из талантливейших инженеров своей эпохи, успел поработать лишь в Нормандии, за пять лет (1194–1199) отвоевав ее у французского короля Филиппа Августа.

      Период отсутствия монарха в Англии превратился в грызню администраторов между собой: с одной стороны партия Элеоноры Аквитанской, с другой – канцелярия принца Иоанна в его графствах. Исход противостояния решался не на полях сражений (их почти и не было), а в судах и Королевском совете, пришедшем на смену норманнской курии.

      Административный аппарат, выпестованный Генрихом II, в руках самодура мог превратиться в оружие произвола. Вскоре так и произошло. Из всех сыновей Генриха младший в наибольшей степени походил на него. Его не волновали ни военная слава, ни преданность товарищей. Но и абсолютная власть не привлекала Иоанна Безземельного. Ему хотелось денег, и в этом его желания совпадали с чаяниями окружавших его чиновников. Казначейство разбухало за счет непомерных налогов, от которых равным образом страдали и аристократия, и Церковь. Хотя король увлекался возведением замков, сильную армию он никак

12

Если бы не личное благочестие Плантагенета и кровь Завоевателя, текущая в его жилах, он, пожалуй, мог бы обойтись с Церковью так же, как обошелся с ней в XVI в. Генрих VIII. Во всяком случае, они весьма схожи характерами – взбалмошные, капризные и блудливые.