Дети Антарктиды. Захваченные земли. Даниил Корнаков

и оптимальный маршрут до Москвы.

      – Понял.

      – И еще… – Он обратился не только к сержанту, но и ко всем остальным. – Каждые плюс-минус пятьдесяткилометров мы будем делать короткие остановки чтобы собрать данные с метеодатчика. Думаю, во второй раз повторять зачем мы это делаем мне не нужно.

      Вадим Георгиевич устало выдохнул.

      – Раз так нужно, – произнес старик, – значит будем останавливаться. – Затем он обратился к сержанту. – Главное, предупреди Домкрата.

      Матвей добавил:

      – Останавливаться лучше там, где есть какая-либо высота: крыша дома, холм, что угодно. Так будет быстрее и надежнее.

      Сержант одобрительно кивнул.

      – Надя, пойдем, будешь переводить, – строго велел сержант подчиненной.

      Матвей занял место возле Ясира и напротив Тихона, не отрывающего любопытного взгляда от окна иллюминатора. Рядом с мальчишкой сидел Йован с опущенной головой. Здоровякнервно потирал руки и выглядел мрачнее тучи.

      – Ты в порядке?

      Йован не откликнулся.

      – Эй. – Матвей махнул рукой.

      – А? Чего? – очнулся тот.

      – Все хорошо?

      Здоровяк с минуту молчал, подбирая слова.

      – Да как-то, даже не знаю… Думал, легче это будет, а нет, ни хрена не легче. – Он посмотрел на него своими дрожащими от волнения глазами: – Прям все в голове перевернулось, Матюш, понимаешь? Будто у меня там сотня маленьких Йованов носятся, схватившись за головы, и попутно бардак учиняют… Тяжело мне.

      Матвей и слова вставить не успел, как его опередил сидевший сбоку Лейгур:

      – Знаю я, что тебе поможет этих Йованов угомонить.

      Из своего старого и потрепанного рюкзака он достал стальную флягу и протянул здоровяку.

      – Вот, в миг успокоятся.

      Йован с недоверием посмотрел на флягу, затем на рыжебородого капитана. Уловив его недоверие, исландец откупорил крышку и сделал пять тяжелых глотков, после чего снова протянул ее здоровяку.

      В салоне раздался крепкий запах спиртного.

      – Убери это дерьмо щас же, – велел Вадим Георгиевич. – А лучше вылей. Не время и не место.

      Несмотря на слова начальника, Йован все же взял флягу. Он сделал всего один глоток, как вдруг лицо его покраснело и все сморщилось.

      – Ничего себе, – сиплым голос произнес здоровяк и, прикрывая нос рукой, вернул флягу обратно. – Сколько тут градусов? Так и убить можно.

      Йован хмыкнул, взял флягу и сделал еще два затяжных глотка так, словно то была вода. После он обратился к Вадиму Георгиевичу:

      – То-то и оно, что сейчас для пары глотков время и место самое подходящее, – заключил он.

      – Воняет теперь… – пожаловался Тихон, уже потеряв всякий интерес к виду снаружи. – У нас в Братстве пить нельзя, за это наказывают.

      – А, ну теперь понятно, чего они у вас злые все такие, – хихикнул Йован, которому, видно, содержимое фляги уже чутка ударила в голову.

      Наконец двигатель Титана тихо загудел и они медленно тронулись с места.

      – Ну, с Богом, – выдохнул