В рюкзаке у времени (сборник). Владимир Коркин (Миронюк)

прекрасный анализатор языковых импульсов. Отвечаю им однозначно, о своем созвездии, как у нас принято, ни гу-гу. Потом смотрю, а они с отвисшими губами уставились на мою грудь. Я же знаю, как мужики заводятся от моих сосков, а они сквозь прозрачную защитную пленку так заманчивы. Я им говорю мысленно, мол, извините, сниму пленку с груди, надо ее подсушить. Один из них, коричневый, пошел к автопилоту, проверить курс. Другой спрашивает:

      – А можно губами прикоснуться к груди, чтобы ощутить, что за кожа.

      – Вижу, он весь дрожит. Прошлась по нему незаметно лучом анализатора. Здоров, дух бодрый, крепкий. Ну, и как это бывает у нас, женщин – нибелок, я ему помогла сблизиться. Плюхнулся рядышком со мной, такой счастливый. Убежал в каюту. Пришел коричневый. Встал передо мной на колени и давай целовать живот. Уступила его здоровому натиску. Боевой оказался, ухватила его покрепче за бедра, он кричит, что есть сил:

      – Давай! Давай еще! Поддай!

      – Я и поддала, да так, что коричневый взвыл:

      – О! Ты убила меня! О! Ты убила меня! Ты мне сломала его! Ты его сломала!

      – Вылетел из рубки белокожий. Начал валить меня. Не знаю, что он хотел сделать, только я на всякий случай дала ему мозгодавом мелкий залп по ушам. А потом и крикуну – по ушам. Прыгнула сама в воду, надула плотик и на реактивной тяге ушла к острову. Со шлюпа видела, что храбрецы пришли в себя. Так что никакого насилия с моей стороны не было, покружились в любовном танце по обоюдному согласию. Сами напросились.

      Она вздохнула и разочарованно завершила свое признание:

      – Увы, теперь утехам нибелок настал каюк. Остается одна надежда, на своих ребят, нибелов. Уж если у нас от самых гадких болезней излечивают, так неужели не найдут способы поднять потенцию нашим мужчинам? Кто знает, сколько нас останется в живых после эвакуации с Созвездия Ра? Нам надо привыкать рожать только от нибелов. Джо, миленький, я так хочу остаться с тобой наедине. Да нельзя, сейчас без ведома доктора – это преступление. У него в лаборатории круглосуточное наблюдение: модуль ведёт запись за каждым кубриком.

      – Потерпим, Линда. Сходим на обследование и дело в шляпе.

      – Так, не забывай, каждый раз, как надумаем, надо ходить к нему за бумажкой. Тебе проще, на Нибелунгах у тебя полная семья – жена, дети, внуки. А мне придется искать нибела, заключать с ним брак. Сколько волокиты! Я к тебе, кажется, не только привыкла. Что-то в сердце входит необъяснимое, когда вижу тебя.

      – Семья есть. Да сколько я в общей сложности с женой жил из своих шестисот, если по земному счету, годков? Меньше пол – Отрезка жизненного Этапа. Все остальное время на кораблях. Линда, милая. Я же для тебя – маломерок. И счастья быть с тобой рядом мне отмерено совсем мало. Ведь мы все время в пути, или курсируем вблизи объекта, отведенного нам для наблюдения. Когда я теперь навещу тебя, Линда?! У меня еще встречи с параллельщиками и представителями других миров.

      – Дорогой мой, я бы очень желала, чтобы такой «маломерок» был