Брошенная колония 2. Маховик Неизбежности. Кирилл Шарапов

заклинания.

      – Что здесь произошло? – требовательно поинтересовалась черноглазая, уставившись на спокойно сидящего Игната.

      Демидов с трудом поднялся – только сейчас он понял, насколько устал, Фарат остановил кровь, но рану от рикошета затянуть не успел, говорить было больно.

      – Попытка убийства. Эти люди напали на меня без предупреждения.

      – Доказать сможете? – вклинился «серый» с нашивкой сержанта на рукаве.

      – А чего тут неясного? Трое сзади, трое спереди, я посредине.

      – Ходить по городу с оружием запрещено, – продолжил страж.

      – Ну, арестуй их, мне все равно. Я егерь Игнат Демидов по прозвищу Видок.

      Серые тут же расслабились, а вот магичка, наоборот, напряглась. Она, пожалуй, отлично представляла, кто перед ней.

      – Сержант, собери оружие и посмотри – так ли все, как сказал егерь? – попросила волшебница.

      Страж кивнул и, махнув своим, ушел обыскивать трупы. Уже через пару секунд Демидов заметил, как кошель одного из покойников незаметно перекочевал в карман блюстителя закона. Суровая правда жизни – «серые» подкармливались с подобных вещей, не брезговали и обиранием пьяных, но не наглели.

      – Когда отпустили? – держа дистанцию, спросила магичка.

      Заклинания она не развеяла и пристально следила за Игнатом, готовая ответить на любую агрессию чем-то магически-убойным.

      – И двадцати минут не прошло, двести метров прошел, – равнодушно ответил Видок. – Не моя вина: вон тот безголовый вел меня от самой штаб-квартиры лиги. Эта троица загородила дорогу, вон те двое присоединились к «хвосту».

      – Почему не сразу начали стрелять?

      – Спроси у них, они дали мне время снять рюкзак и положить винтовку, ни слова не сказали. А потом завертелось, я только оборонялся.

      – Он правду говорит, – возник за спиной магички сержант. – Хозяин дома видел все от начала и до конца. И знаешь, что он сказал? Что тот, без башки, вдруг ни с того ни с сего убил двоих своих, а потом вышиб себе мозги.

      Магичка выслушала парня, вновь уставилась на Игната.

      – Правда?

      – Да, только не спрашивай, с чего этот кретин перепутал меня и своих, – равнодушно ответил Видок.

      – А башку он себе прострелил, когда раскаялся в содеянном? – едва не рассмеявшись, поинтересовалась волшебница.

      – А мне почем знать? Может, у него совесть большая была? Как начала его грызть… Так грызла, что зацепила мышцы руки, она возьми и подними пистолет к виску, а потом, наверное, снова куснула, и палец дрогнул.

      И тут заржал сержант, он хохотал так заливисто, так открыто и так цинично, что все невольно улыбнулись. Согнувшись пополам, страж едва не плакал. Магичка, глядя на него, даже забыла о сплетенном заклинании, которое без контроля моментально развеялось. Наконец парень распрямился и утер выступившие на глазах слезы.

      – Совесть, говоришь? Однако. Магесса, эти парни профессиональные охотники за головами, тут вся команда Койота. А вон тот без башки – он сам.

      Волшебница