Перунов век. Мировое древо. Сэм Юнф

завтрака они, наконец, остались вдвоём. Людмила закрыла дверь своей комнаты и повернулась к Лизе. Подруга начала с главного:

      – Нас никто не услышит?

      – Нет, – Людмила прислушалась. В коридоре действительно было тихо. – Не думаю, что моим родителям интересны наши разговоры.

      – Всегда говорила, что у тебя очень милые родители, – Лиза подошла к окну, чтобы удостовериться, что и на уровне второго этажа их никто не подслушивает.

      – Это они держатся при тебе. Перед гостями всё должно быть идеально, – Людмила села на кровать, не отводя взгляда от подруги.

      – Сейчас обижусь. Я думала, мы сёстры.

      – Да. Но убедить в этом мать сложнее.

      Невежливо лезть с расспросами, это также неэтично, как и дар, доставшийся Людмиле по праву рождения.

      Может быть, подруга приехала просто так? Но тогда зачем ей важно, чтобы их не подслушали? Надо признать, что Лиза – это Лиза.

      И подруга не разочаровала:

      – Мне нужно укрытие.

      – От чего?

      – От посторонних взглядов. Хочу провести весь день с Лёшей. Всем уже сказала, что я сегодня у тебя. Он взял отгул у деда и будет меня ждать недалеко от вашего дома.

      – Да ты с ума сошла! – Людмила и представить не могла, что Лиза может зайти так далеко со своим новым избранником.

      – Не смотри так. Это моя жизнь. К тому же, я его люблю.

      – Но у тебя скоро первый бал, а там – помолвка. Твой дедушка, скорее всего, уже с кем-то договорился. Тебе придётся…

      Договорить Лиза не позволила:

      – Кому-то может и придётся.

      – Ты устроишь скандал?

      – Не устрою. Для этого мне и нужны укрытие, понимание и забота, сестричка моя.

      – Лиза, ты понимаешь кто ты? А кто – он?

      – Механик. Между прочим, вольный. Люда, милая, я понимаю, что ты наперекор родителям никогда не пойдёшь, и твоё место в храме Лады. Но я другая. И надеюсь, что в твоём будущем жреческом сердце найдётся толика сострадания для любимой подруги.

      Слова Лизы изумляли своим безрассудством и смелостью. Слишком велика была разница между дворянами империи и обычными людьми. Даже если Алексей или его родители сумели добиться свободы, получить образование, устроиться на работу, освободиться от крепостничества, стать вольными, не сломать свою жизнь под тяжестью кредитов «Импербанка» – им всё равно не заслужить тех же привилегий.

      Но он всё же позволил себе влюбиться в дворянку. Жаль, что такой союз невозможен, даже если чувства и настоящие. Но может быть, подруге повезёт? Она светлая, добрая. Лиза должна быть счастлива и пусть будет так, как хочет она.

      – Хорошо, – Людмила кивнула.

      – Вот и славно. Я переоденусь. У меня всё с собой.

      Лиза вытащила на середину комнаты сумку, с которой приехала. Достала из неё голубое платье и незамедлительно в него облачилась. Наряд подруге определённо шёл, но был слишком открытым даже для лета. Куда там ходить в таком весной. Про