Ел я ваших демонов на завтрак! Том 2. Антон Кун

старик! – прорычал я. – Как ты смеешь решать кому нужна жизнь, а кому нет?

      – Иногда лучше умереть, – продолжал упорствовать Макото.

      – Так чего ж ты не умер? – спросил я с насмешкой. – Почему ты тут?

      – Мне страшно, – признался старик и всхлипнул.

      Нет, я не испытывал к нему жалости. И презрения особого тоже не испытывал. Я видел много смертей – и несправедливых, и заслуженных. И я не хотел об этом говорить.

      Я подошёл к топчану.

      Лечь на спину я не мог. Исхлёстанная спина болела даже от прикосновения одежды. Поэтому лёг на живот и задумался.

      Если дать умирающему человеку выбор: умереть или жить дальше, но посвятить свою жизнь тому, кто тебя спас, что выберет человек? Я думаю, подавляющее большинство выберет жизнь. И это правильно! Потому что пока человек жив, у него есть шанс что-то сделать. А вот если умер, то это навсегда.

      Так что благословение со всех сторон замечательная альтернатива смерти. За одним исключением – я не помню, чтобы меня спрашивали, чего я хочу. Я просто потерял сознание на улице и потом очнулся в лечебнице уже одарённым.

      Как в этом случае выглядит ситуация с даром и служением?

      Про то, что бесплатный сыр только в мышеловке, я знаю. У всего есть своя цена. И мне хотелось бы цену за магический дар знать заранее. А то получается, что меня используют втёмную. Сначала сэнсэй Макото, не спрашивая моего согласия, вырвал меня из моего мира, угробив заодно моих ребят. Потом Всеблагая подарила мне жизнь и магию опять же, не спрашивая моего желания.

      Может оба они действовали из самых лучших побуждений, но почему ни он, ни она не спросили моего желания?

      Про то, что Макото и Всеблагая – одного поля ягоды, я понял давно. Понять бы ещё, что мне с этим делать?

      Возможно, я задремал, потому что, когда внезапно почувствовал чужое присутствие и подскочил, офицер Дэнки Такаги стоял рядом со мной.

      Я рефлекторно отшатнулся от него как можно дальше, одновременно осознавая, что это совершенно бессмысленное действие – и катана, и вакидзаси по-прежнему торчали у него за поясом. При желании ему даже много двигаться не придётся – всё будет закончено одним движением. Поэтому я расслабился и сел, поджав ноги по-турецки.

      Сидеть в присутствии офицера мне, военному человеку, было несколько напряжно – устав, вбитый в спинной мозг, заставлял встать перед старшим по званию. Хотя, кто из нас старше по званию, ещё нужно разобраться. К тому же тут я был гражданским пацаном. К тому же заключённым. Так что вполне мог позволить себе некоторую наглость.

      Я сидел и нагло смотрел в глаза Дэнки Такаги, в конце концов, это он ко мне пришёл, вот пусть и говорит, какого хрена ему надо?

      Нет. Я знал какого. Но если всё равно меня сейчас зарубят, то я хочу умереть, улыбаясь смерти в лицо.

      – Ты убил моего племянника Тосиюки! – не спросил, а припечатал приговором Дэнки.

      – Ты про того придурка, который с тремя своими приятелями вооружённые до зубов ночью вломились в мой дом? – спросил я.

      – Как ты смеешь?! – зашипел Дэнки